– Так вот, значит, каков плод всего этого. Не наказание смерти, а дар жизни.
Сила и мужество вливаются в мое тело подобно новой крови. Тяжкое бремя, которое я так долго носила, теперь снято с моей души. Я больше не боюсь открыть рот и признаться.
– Моего сына зовут Гамлет, как звали его отца, и он – принц Дании.
Сейчас апрель, идут теплые проливные дожди, которые омывают каждый корень и набухающие почки всех растений в природе. Расцвели желтые нарциссы, и крокусы расстилают свои ковры из крошечных пурпурно-белых цветочков. Мой сын Гамлет такой же новенький и так же полон чудес, как эта весна. Изабель говорит, что когда монахини узнали его имя, они зарыдали от удивления и радости.
– Это не обычный ребенок, а принц! Он принесет мир! – даже воскликнула сестра Лючия.
Вскоре мать Эрментруда отправит сообщение о его рождении епископу, который примет решение насчет нашего будущего, но пока мой восторг от Гамлета сильнее всякого страха.
Однако каждая радость на земле омрачена печалью. Уже много недель Тереза слишком слаба, чтобы подняться с постели. Завтра праздник Воскресения Христа, и пока монахини молятся на Всенощной в церкви, я дежурю у постели Терезы. Она не в себе, и не узнает меня. Теперь очертания ее черепа ясно видны сквозь кожу на лице, что предвещает смерть. Она бормочет нечто бессвязное и перебирает простыни тонкими, как косточки, пальцами. Ее ослабевшее тело отвергает даже крошку хлеба, даже каплю воды.
Болезнь Терезы придавила монастырь, как тяжелое одеяло, наброшенное на зеленый весенний ковер. Те сестры, которые порицали ее набожность, стыдятся, что отвернулись от нее. На вытянувшемся лице матери Эрментруды я читаю раскаяние, потому что она не поддержала Терезу в ее желании стать монахиней. Лишенная дара речи и сознания, умирающая женщина служит нам всем укором. То, что я не смогла заставить ее поесть, наполняет меня печалью в те самые моменты, когда я радуюсь, видя, как мой мальчик поправляется от моего молока. Я подвела Терезу, и она вскоре умрет.
Будто во сне наяву я слышу голоса ангелов. Неужели ангелы рая пришли забрать мою пациентку? Я открываю глаза и вижу, что свеча догорела, исчез луч света, который разгонял темноту. Но Тереза еще дышит, она спит.
Пение звучит снова, и я понимаю, что началась пасхальная заутреня. Я беру на руки маленького Гамлета из тростниковой колыбели. Непрерывное пение направляет мои усталые шаги, ноги сами знают, куда идти, несмотря на темноту, они несут меня в церковь. В нефе стоят или сидят на ковриках и скамьях десятки деревенских жителей. Они поднялись до рассвета и шли в темноте, чтобы принять участие в этом ежегодном представлении. Свечи в храме освещают торжественные лица монахинь. Кресты накрыты черной тканью, что символизирует смерть Христа. Зрители ждут, предвкушая грандиозный спектакль.