У меня остался еще один вопрос, я хочу узнать последний кусочек из головоломки ее жизни.
– Маргерита, кто был тот порочный принц, и что с ним стало?
Маргерита смотрит мне в глаза. У нее открытое и простодушное, очень красивое лицо. Она смотрит на меня, не мигая, и отвечает:
– Это Фортинбрас, принц Норвегии.
Мои руки взлетают к лицу, у меня вырывается крик.
– Да, тот самый, который теперь правит вашей Данией, – мрачно произносит она. – Когда ты приехала, я увидела датские монеты в твоем кошельке, и я услышала в твоей речи акцент северных земель. Я отнеслась к тебе настороженно, так как не знала цели твоего приезда, и от кого ты зависишь в этих королевствах.
– А почему ты рассказала мне историю Агнессы? Чтобы испугать меня?
– Я заподозрила, что ты носишь в себе этого младенца, ходили среди нас такие слухи. И я завидовала, потому что сестры обнимали тебя, а у меня не было здесь подруг.
Я лишь покачала головой, все еще под впечатлением от ее откровений.
– Прошу тебя, Офелия, прости меня за то, что я была несправедливой и жестокой, – просит Маргерита, не умоляющим голосом, но с благородным достоинством. – Ведь я теперь понимаю, что девственность – это не самая большая добродетель женщины.
– Больше ничего не говори, пожалуйста, ведь я тебя уже простила. – Я поднимаю руку, заставляя ее замолчать. Я размышляю над этими странными совпадениями: обидчик Маргериты и завоеватель Дании – один и тот же Фортинбрас Норвежский, и мы с ней нашли друг друга. Возможно, это не случайность, а дело рук какого-то божества, которое направляет наши нечаянные шаги в предопределенное место назначения.
Теперь маленький Гамлет начал капризничать, и я беру его на руки и покачиваю. Эти движения заодно успокаивают мои взбудораженные чувства. Маргерита улыбается и протягивает руку к его крохотным пальчикам. Лицо ее смягчается, и доброе выражение делает ее еще более красивой.
– Теперь у меня есть причина надеяться, что Фортинбрас когда-нибудь предстанет перед лицом правосудия, – говорит она. – Ибо сказано в Евангелии: «Дети юных подобны стрелам в руке воина». Может быть, именно твой сын ниспровергнет его.
– Я никогда не вернусь в Данию, чтобы жить под гнетом еще одного тирана, который без колебаний убил бы моего Гамлета. – Я наклонилась над моим сыном и поцеловала его толстую щечку. – Ты не питаешь честолюбивых желаний получить корону, мой любимый? – шепчу я ему. – Нет, Маргерита, я радуюсь этой ссылке, потому что хочу жить в покое. А ты вернешься домой?
– Домой? Теперь здесь мой дом. Здесь я останусь и напишу о Терезе.