Упорное стремление отца получить должность поглотило состояние нашей семьи, остатки приданого матери. Но он все-таки сумел нанять наставника для Лаэрта, ученого человека в черной шапочке.
– Девочка не должна быть праздной, потому что тогда дьявол может добраться до тебя, – сказал мне отец. – Поэтому учись вместе с Лаэртом и извлекай из уроков ту пользу, какую сможешь.
Поэтому, с того времени, как я научилась выговаривать слова, а брат научился рассуждать, мы каждый день занимались по нескольку часов. Читали псалмы и другие стихи из Библии. Меня поражало Евангелие от Иоанна, с его ужасными откровениями об ангелах и диких зверях, которых выпустят на свободу в конце времен. Я любила читать о Древнем Риме, и быстрее брата находила мораль в баснях Эзопа. Вскоре я умела считать не хуже него. И научилась заключать сделки с Лаэртом, который не любил учиться.
– Я переведу за тебя эти латинские тексты, если ты сначала отдашь мне свое пирожное, – предлагала я, и он с радостью соглашался. Наш отец хвалил учебу Лаэрта, а когда я показала ему свои аккуратные ряды цифр, он только погладил меня по голове, будто я была его собачкой.
Лаэрт был моим постоянным спутником и моим единственным защитником. После уроков мы вместе с другими детьми играли в пятнашки на пыльных улицах или на деревенской лужайке. Я была маленькая, и меня легко ловили и заставляли стоять в круге под названием «ад» до тех пор, пока я не поймаю кого-нибудь другого и не освобожусь, или пока Лаэрт не сжалится надо мной. Однажды Лаэрт спас меня от собаки, которая ухватила меня зубами за ногу и разодрала спину когтями. Он избил собаку до потери сознания и вытирал мою кровь своей сорочкой, пока я в ужасе прижималась к нему. Мои раны зажили, а отец велел мне не беспокоиться: он сказал, что шрамы никто не увидит до тех пор, пока я не выйду замуж. Но еще много лет я дрожала от страха при одном виде комнатной собачки на руках у какой-нибудь дамы.
Наверное, у меня были нянюшки, которые ухаживали за мной, но я не помню ни их имен, ни их лиц. Они не слишком заботились обо мне, отпускали гулять на свободе, как домашнюю козочку. Никто не чинил мою порванную одежду и не удлинял юбки, когда я из них вырастала. Я не помню ни нежных слов, ни душистых поцелуев. Отец иногда ставил меня на колени, клал ладонь на голову и торопливо произносил благословение, но рука у него была тяжелая, а прикосновение – не такое нежное, как мне бы хотелось.
Отец нашел работу раньше, чем мы разорились. Он случайно добыл сведения о враге Дании, норвежском короле Фортинбрасе. За это он получил почетную должность министра короля Гамлета. Отец так говорил об этой награде, будто его сделали правой рукой самого Бога, и с этих пор нас ждет замечательная жизнь.