– У тебя восхитительный вкус.
Сюзанна заставила себя расслабиться. И напрасно. Потому что он снова ее поцеловал. Но на этот раз это был не пламенный и обольстительный поцелуй, а… проба. Он словно откусил еще один крошечный кусочек от лакомого блюда, пытаясь понять, хочет ли он его есть. Это было восхитительно и слишком коротко. Но за этим поцелуем последовал еще один, и еще. Выражение лица Эндрю стало еще более озадаченным. Его кадык дернулся.
– Мы когда-нибудь раньше уже целовались?
Сюзанна испытала какое-то неприятное чувство, она не была уверена, что это: гнев, облегчение или разочарование. Она оттолкнула Эндрю, и он позволил ей это сделать.
Сюзанна отошла в другую часть комнаты. На этот раз Эндрю не пошел за ней.
– Вы что же, не помните всех девушек, которых целовали?
Она пыталась говорить вежливым тоном, и это ей почти удалось.
– Помню, конечно.
– Тогда почему вы спрашиваете, целовали ли вы меня? Ради всего святого, мы даже никогда не встречались!
Полнейшая ложь, к тому же, пожалуй, с примесью отчаяния. Но эта ложь была необходима.
– Ваш вкус… вы кажетесь… вы кажетесь мне знакомой.
В ней стал подниматься страх, но она его поборола и, фыркнув, сказала:
– Я вас умоляю! Сколько женщин вы целовали?
Иногда лучшая защита – это нападение. Он поморщился, но не ответил. По какой-то причине его молчание разозлило ее еще сильнее, хотя ее изначальной целью и было заткнуть ему рот.
– Вы помните имя хотя бы последней девушки, которую целовали?
– Конечно, помню!
– И как ее звали?
Эндрю побледнел. Его губы шевелились, но он не отвечал. Впрочем, отсутствие ответа само по себе было ответом. Он не помнил имен. Он никогда их не запоминал. Он никогда ничего не запоминал. И каким бы ярким ни был этот поцелуй, он его забудет, как только его внимание привлечет какая-нибудь другая девушка. Он снова забудет ее, как уже забыл однажды.
Сюзанна гневно посмотрела на Эндрю, и на ее лице ясно отразились вся ее боль, вся горечь.
– Сюзанна…
– Ну, давайте, признайтесь, что вы его не помните.
– Я помню, просто… я не могу сказать.
– Не можете сказать?
Она шумно выдохнула, вложив в этот звук все свое презрение. Она была права, когда не доверяла ему. И правильно делала, что держала его на расстоянии вытянутой руки. И ее желание его наказать, заставить его заплатить за ее разбитое сердце, тоже было правильным. Он мерзавец. Бессердечный ловелас, ветреный волокита, который соблазняет женщин, использует их, пока ему не надоест, а затем выбрасывает. И просто их забывает. Ах, какой же она была дурочкой! И тогда, и сейчас. Ведь она была полна решимости сопротивляться ему, избегать общения с ним – и была права. Но стоило ему только ее поцеловать, как все ее верные мысли разлетелись, решимость пошатнулась, ею овладело безумие.