– А мы ласкаемся? – Что бы это ни было, он не собирался останавливаться. Такие вот нежные объятия и легкие прикосновения казались Кэмерону не менее чувственными, чем занятия любовью. Он снова поцеловал Жозетту в макушку, а потом крепко обнял ее, и из его груди вырвался тихий вздох.
– Меня никогда так не обнимали, – полусонно произнесла Жозетта. – Это так необычно.
– Даже когда ты была ребенком?
– Никогда, – пробормотала Жозетта. – Мать знать меня не хотела, поэтому заботу обо мне взял на себя Рене. Он держал меня за руку, чтобы я не выпала из лодки, не свалилась с крыльца и не утонула в болоте. Но на этом его забота заканчивалась. Он был слишком юн, чтобы взваливать на себя такую ношу. Да и что ему было известно о воспитании? И все же я всегда знала, что небезразлична ему. Он делал для меня все, что мог.
Кэмерон не знал, что и сказать. Ребенком он никогда не испытывал недостатка в любви. Он даже представить себе не мог жизни без материнской заботы. Жозетту никогда не обнимали? Черт, должно быть, ее жизнь в браке была полностью лишена тепла и страсти. Внезапно Кэмерон ощутил острую потребность исправить эту ошибку. Зарывшись пальцами в волосы Жозетты, он принялся легкими движениями массировать ее затылок и шею.
Жозетта сонно застонала. Он непременно будет по ней скучать. И все же через три дня он покинет этот город. И это к лучшему. Жозетта ни разу не упомянула о его скором отъезде, несмотря на растущую между ними симпатию. Но если он задержится в Новом Орлеане, им будет гораздо сложнее расстаться, когда придет время уезжать.
А уехать необходимо.
Его здесь ничто больше не держало. Даже с переполненными транспортом и людьми улицами этот город казался пустым без семьи. Фелиция тоже скоро уедет и, скорее всего, заберет с собой отца. Рано или поздно он, Кэмерон, тоже найдет на Земле место, где сможет поселиться. Только вот он понятия не имел, как искать это место, и потому спешил отправиться в открытое море. Он обладал привилегиями, позволяющими путешествовать по миру в поисках… чего? Места, где поселиться? Себя?
Дыхание Жозетты становилось все размереннее и наконец, окончательно расслабившись, она заснула.
Кэмерон улыбнулся.
Он долго лежал так, не думая и не двигаясь, лишь ощущая на себе тяжесть тела Жозетты и ее легкое дыхание, согревающее его грудь. Несмотря на то что утро сложилось отвратительно, визит Жозетты все изменил. Вторая половина дня совершенно неожиданно стала чудесной.
Кэмерон не знал, как долго лежал так, храня сон Жозетты, когда раздался тихий стук в дверь.