Жозетта вновь наполнила свою чашку кофе.
– Что тебя так рассмешило?
– Только подумай. Я буду жить не только в самом дорогом районе Нового Орлеана, но и в самом большом и красивом доме. Я – отребье с болот.
Последние слова Рене настолько ошеломили Жозетту, что она не сразу нашлась, что ответить. Однако, прежде чем она успела сделать это, Регина принесла поднос с ветчиной, круассанами, яйцами и свеженарезанными помидорами. Она молча поставила его на стол, а потом принесла серебряные столовые приборы и удалилась.
Уголки губ Рене дрогнули.
– Похоже, все, что она хотела сказать, было сказано при первом моем появлении.
Жозетта постелила на колени салфетку и принялась наполнять тарелку едой.
– Она пытается, Рене. Как и все мы.
После завтрака Жозетта осмотрела повязки на теле Рене. Несмотря на небольшие пятна засохшей крови, в остальном они были довольно чистыми. Поэтому Жозетта решила пока не менять их на новые.
В половине первого, когда они потягивали прохладный лимонад в гостиной, к ним присоединился Бастьен. Вивьен же скрылась где-то в доме.
Налив себе лимонада, Бастьен растянулся на диване.
– Ну, что, ты решил переехать?
– Oui, – ответил Рене.
– Bien, потому что я привез все твои вещи.
– Хм. Все?
Бастьен кивнул.
– А вот maman страсть как разозлилась, что мы ее покинули. – Он кивком указал на Жозетту. – Но более всего она разозлилась на тебя. За то, что ты нас украла.
Жозетта судорожно вздохнула.
– Я не делала ничего подобного. Надеюсь, ты сказал ей, что переехал сюда по собственной воле? Рене я действительно пригласила. Но он ранен, к тому же работа требует, чтобы он задерживался в городе, так что у меня были причины его пригласить.
Жозетта не подумала о реакции матери. Ей казалось, что ощущение собственной ненужности станет слабее, если братья станут жить с ней под одной крышей, а мать останется далеко.
Бастьен отхлебнул лимонада и закинул руку на спинку дивана.
– Ей известно, что тебя обхаживает Кэмерон Андруз.
– Он меня не обхаживает, Бастьен.
– Ну, спит с тобой.
– Прекрати. – Жозетта прищурилась. – Почему вы двое можете спать с кем угодно и когда угодно, а я пригласила к себе единственного мужчину всего один раз, и вы не перестаете меня упрекать?
Рене вскинул голову.
– Один раз? – Он сунул руку в карман, достал оттуда шпильку и бросил ее Жозетте. – Это ведь твоя, верно? Я обнаружил ее на полу в гостиной у этого единственного мужчины. Не в его постели, заметь. И не в твоей. Ай-яй-яй.
– О, ты невыносим. Отошлю-ка я тебя, пожалуй, назад к матери. Я думала, тебя порадует перспектива жить так близко от работы.