– Он все еще жив?
Злобная улыбка, заигравшая на губах Одали, источала такой холод, что было удивительно, как ее лицо не раскололось надвое, точно кусок льда.
– Oui.
Она расхохоталась. И ее грубый холодный смех эхом пронесся под потолком.
Одали обвела рукой комнату.
– Откуда, ты думаешь, взялась вся эта дорогая мебель? Считаешь, что мы ее украли?
Слезы обожгли глаза Жозетты, но она не расплакалась. Она судорожно вздохнула, а потом поступила так, как поступала в детстве, когда maman, вернее Одали, обрушивала на нее свой гнев, а именно: сжала в кулаки спрятанные в складках платья руки и гордо вскинула голову.
Рене обнял сестру за плечи. Он мрачно посмотрел на Бастьена, а потом кивком указал на Кэмерона.
– Он накачан опиумом, но это вовсе не значит, что он ничего не слышит. Нужно немедленно увезти его отсюда. Сможешь что-нибудь придумать?
Бастьен посмотрел на больного.
– Oui.
Совершенно ничего не соображая, Кэмерон открыл глаза. Над его головой парили ангелы в небе настолько голубом, что оно казалось неестественным. Сидящий на облаке херувим смотрел прямо на него… Постойте-ка. Это же разрисованный потолок. Очень знакомый потолок. А еще он лежал в очень знакомой кровати. Двери балкона были распахнуты. Жаркий бриз играл в верхушках деревьев, заставляя трепетать ярко-зеленые листья. Кэмерон находился в доме на втором этаже.
Только вот в чьем именно доме?
Его внимание привлекло какое-то движение справа от него. Он повернул голову. На стуле возле кровати сидел изысканно одетый мужчина, наблюдавший за больным своими поразительно голубыми глазами. Его лицо обрамляли черные как смоль волосы и короткая борода. Причем борода была подстрижена столь тщательно, что напоминала произведение искусства. Его костюм ничем не отличался от костюма благопристойного английского джентльмена, собравшегося на конную прогулку: начищенные до блеска кожаные сапоги, желтовато-коричневые бриджи и зеленая куртка.
Уголки губ мужчины дрогнули в улыбке.
– Решили наконец вернуться в мир живых, oui?
Бастьен? При звуке напевного каджунского диалекта на Кэмерона волной нахлынули воспоминания. Господи, как же долго он спал, коль этот креол успел отрастить такую бороду?
Кэмерон вновь устремил взгляд на расписной потолок, пытаясь собраться с мыслями и придать им хоть какое-то подобие порядка. Это спальня Жозетты. Его укусила змея. Он вспомнил адскую боль, врезавшуюся в его затуманенное сознание, невероятную слабость, поднимающие его грубые руки, прикосновения нежных женских рук, людей, заставлявших его съесть хоть кусочек, остро пахнущую воду, в которой отмачивали его ноги, бесконечную тошноту и непрекращающуюся боль.