– Возьми меня с собой, папа.
Кэмерон замер, ошеломленный словами дочери.
– Что?
Алексия заморгала, и по ее щеке скатилась слеза.
– Я… я только недавно нашла тебя. И не могу потерять так скоро.
Грудь Кэмерона сдавило болью. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Когда же он открыл их снова, Алексия подошла ближе и смотрела на него так, словно он был головоломкой, которую ей предстояло разгадать.
Кэмерон посмотрел на дочь, и ее подбородок задрожал.
– Скажи что-нибудь, папа.
Ощущение смешанного с болью тепла разлилось по груди Кэмерона и вступило в борьбу с мириадами различных эмоций, зародившихся в душе.
– Иди сюда, Алексия.
Она подошла достаточно близко, чтобы Кэмерон ощутил исходящий от нее аромат мыла.
– Я слишком большая, чтобы забираться тебе на колени, правда? Но мне очень этого хочется.
Рвущийся наружу смех прогнал вставший в горле Кэмерона ком.
– Раз уж ты достаточно взрослая, чтобы ругаться, как моряк, то для сидения на коленях и вовсе ужасно стара. – Кэмерон похлопал по сиденью рядом с собой. – Иди сюда.
Алексия опустилась на диван, но не произнесла ни слова, как если бы решила, что теперь говорить должен ее отец. Кэмерон взял руку дочери и вложил ее в свою широкую ладонь. Он долго не прерывал молчания.
– О чем ты думаешь, папа?
Кэмерону пришлось откашляться.
– Я думаю о том, какими, должно быть, крошечными и пухлыми были твои ручки в младенчестве. – Он легонько постучал пальцем по каждой костяшке на руке Алексии. – Вот здесь наверняка были ямочки.
Девочка захихикала.
Кэмерон судорожно вздохнул, чтобы отделаться от давления в груди, и отвернулся.
– Ты плачешь, папа?
Кэмерон посмотрел на девочку.
– Наверное, – ответил он, не узнавая собственного голоса. – Я столько всего пропустил и уже не смогу наверстать. Поэтому мне ужасно не хочется пропустить что-то еще.
Улыбка, теплая, точно солнечный свет, озарила лицо и глаза Алексии.
– Значит, ты возьмешь меня с собой?
– Ты уверена? Обсудила это со своей семьей?
Алексия энергично закивала.
– Ma tante сказала, что я должна немедленно известить тебя об этом. И еще она велела остаться ночевать у тебя. Чтобы ты не уплыл без меня. А мои вещи она пришлет прямо на корабль.
– Правда? Сомневаюсь, чтобы тетя разрешила тебе разгуливать в одиночку по ночным улицам.
Алексия закусила губу.
– Меня привез Рене. Он сказал, что ты одобришь это. И то, что ma tante пришлет вещи на корабль. Он велел тебе передать, что они с Бастьеном встретятся с нами утром, чтобы проводить. Я знаю, что делаю, папа. И уже со всеми попрощалась.
Кэмерона охватило какое-то странное беспокойство. Правда ли все это? Но почему Жозетта больше ничего не передала? Хотя с какой стати ей это делать?