— Не представляю, — честно признался Тумидус. — Совсем без малого тела?
— Ага.
— Без всего этого?
Военный трибун похлопал себя по груди, по плечам. Привстал, похлопал по заднице.
— И без этого тоже, — согласился М’беки. — Обожди, я быстро…
Он сходил за вином, поднял бокал в странном жесте. Решив, что молодой антис собирается произнести тост, Тумидус поднял свой бокал в ответ, но М’беки вместо тоста произнёс с кривой улыбкой:
— И без этого. Не представляешь, бро? Не въезжаешь? Я тоже. И знаешь, почему? Молодой я ещё. Состарюсь — представлю, въеду. Для того Папа и зовёт. На про́всегда бывает кто-то молодой, из наших. Традиция! Смотрим, жизни учимся. Смерти учимся. Провожаем…
— Провожаем?!
Тумидуса как током ударило:
— Вы что, его и в космос провожаете? Покойника?! Ну, не покойника… Не знаю, как назвать. После смерти малого тела — провожаете, да?
— Да. Недалеко: рядом покрутимся и назад. Наши, кто с опытом, предупреждали: они не любят, если долго рядом тусоваться. Долгие проводы — лишние слезы. Почти сразу улетают, и привет.
— И привет…
Гаю Октавиану Тумидусу — военному трибуну, кавалеру ордена Цепи, малому триумфатору и члену Совета антисов, короче взрослому, состоявшемуся гражданину Великой Помпилии — было до слёз обидно, что Папа пригласил его на проводы одного, без Тумидусова колланта. М’беки, выходит, проводит Папу Лусэро на орбиту, а то и дальше, и все антисы, кто прилетит на проводы — тоже, а Тумидус останется во дворе Папиного дома, как брошенная собачонка. Слушать причитания вдов? Рёв детворы? Пьяные воспоминания соседей? С Папы станется подшутить над приятелем напоследок.
— Почему же мы их потом не встречаем?
Их, подумал военный трибун. Мёртвых антисов. Нет, не мёртвых. Живых. Нет, не живых. Каких? Было у меня два тела, большое и малое. Осталось только большое: лучи, волны, поля. Малого больше нет. Не ем, не сплю, не испражняюсь. От малого тела осталась память, запись в матрице. Бракованная запись за миг до смерти. Вернусь — взлечу. Вернусь — опять взлечу, раньше чем вернулся. Феномен «обратного времени», возврата нет. Билет в один конец. В рай?!
Крупная капля пота стекла по его щеке. Ещё одна. И ещё. Зря я пришёл в форме, вздохнул Тумидус. Надо было одеться полегче.
Он знал, что врёт. Что дело не в форме.
— Где? — удивился М’беки. — Где мы их не встречаем?
— В космосе! Если они в космосе, значит, мы должны их встречать! Видеть, фиксировать! Штурманы кораблей, диспетчеры наземных и орбитальных космопортов… Мы, колланты; вы, антисы… Должны встречать!
— А если мы с тобой на Китте, значит, я должен с тобой встречаться? Обязан? Китта большая: не захочу, так разминёмся. А космос ещё больше, — М’беки широко развёл руки, демонстрируя величину космоса. — Нафига им с людьми встречаться? Люди мимо летят, и они — мимо, тихой сапой. Антис без малого тела теряет интерес к человечеству. К тебе, ко мне, вон к той бабе…