Что тогда? Мстить некому, обидчик мертв. И жертва мертва.
Шрамы, оставленные ненавистью на сердце, не заживают со временем. Они все так же болят. И не важно, сколько минуло дней или лет. Они болят так, словно все случилось вчера.
Мы не разговаривали целый день, пока не пришло время устраиваться на ночевку, да и тогда едва обмолвились парой слов. Все-таки и ангелы-хранители могут ошибаться. Павлик тактично меня не трогал: наверное, понял, что бесполезно пытаться добиться от меня ответа.
Оливка, наигравшись, уснула прямо во время еды. Я устроила ее в корзинке и расположилась рядом, предусмотрительно расстелив одеяла своего спутника с другой стороны костра, закрыла глаза и попыталась уснуть.
И примерно через минуту услышала:
— Расскажешь сама или заставишь меня землю рыть?
Чтоб тебя разорвало! Сделать вид, что я сплю, или сразу отправить его подальше?
— Соня…
Самый упертый из всех известных мне людей, честное слово.
— Если ты устала и не хочешь об этом говорить…
— Я никогда не хочу об этом говорить, Пауль. Никогда. Поэтому, пожалуйста, просто не лезь.
Я повернулась спиной к огню и зажмурилась, надеясь на то, что у Эро хватит совести и такта…
— Ты очень красивая девушка, — спустя минуту сообщил совершенно нетактичный и бессовестный Павлик и зашелестел своим одеялом.
— И мне не надо быть сыщиком, чтобы догадаться, что произошло… Но, Соня… Ты же сегодня… Ты что же, меня боишься?
— Не боюсь, — без особой охоты призналась я. — Но иногда со мной такое бывает. Не переживай, в последние годы это случается все реже, поэтому шансы, что ты снова станешь свидетелем моей истерики, равны нулю.
В середине костра треснуло полено, к ночному небу взметнулась стая испуганных искр, поздние осенние сверчки замолчали на секунду, а потом с утроенной энергией начали терзать свои маленькие скрипки.
— Он умер, — не выдержала я молчаливого давления и села, уткнувшись лбом в колени. — Много лет назад. Правда.
— Соня…
— Уже ничего не исправишь. Я просто… такая.
Я почувствовала, как его рука несмело дотронулась сзади до моего плеча.
— Прости.
Я честно хотела сказать, что он ни в чем не виноват, честно. Хотела попросить прощения за свою несдержанность. И объяснить, что не боюсь его ни капли. Что это даже не я была, а совсем другая, давно мертвая девушка. Я вдруг поняла, что мой секрет можно не прятать перед этим человеком, он не предаст. И даже не потому, что он, как и я, один из Стражей. Просто он же Пауль Эро. Я знаю его сто тысяч лет. Мы по очереди гостим в летнем домике у Юлки…