У волка были совершенно желтые глаза, слегка раскосые и абсолютно хищные, и они действительно пугали. Даже больше, чем безобразный ожог на левой щеке.
Пауль задумался над тем, почему глава клана не избавится от этой отметины, ведь у волков совершенно удивительная регенерация, а при помощи опытного целителя и сильного мага шонаг Гринольв без труда смог бы вернуть себе свою внешность.
Видимо, здесь что-то личное...
— Не знаю, — у волка был сильный, уверенный голос, — достаточно ли у вас полномочий, чтобы решить мою проблему...
Он почесал кончик носа, но Пауль успел заметить, как его ноздри затрепетали.
— Это...
Он принюхался, уже не скрываясь, широкая грудь поднялась, набирая в легкие как можно больше воздуха, желтые глаза стали почти черными от расширившихся зрачков, и оборотень прорычал на выдохе что-то невнятное.
— Прошу прощения? — Эро не испугался, но чувствовал себя неловко.
Никогда раньше ему не приходилось сталкиваться с полноценным оборотнем, он никогда не видел, как происходит оборот, но был наслышан о несдержанности темных представителях волчьего народа.
— Ваше право просить, — Гринольв согласно кивнул, хищно оскалился и облизал бледные губы. — Возможно, я даже потребую извинений в письменном виде. И если вы будете достаточно искренни, даже, наверное, сохраню вам жизнь... Пока же меня волнует следующее: по какому праву вы удерживаете здесь молодого волка и... — Гринольв сглотнул и неожиданно хрипло закончил:
— И где самочка?
До чего же верным было решение спрятать Сонью!
— Самочка?
Эро сел в высокое кресло, закинув ногу за ногу, и жестом пригласил шонага занять второе.
— Здесь действительно была женщина, в чьих жилах течет волчья кровь, но она не ваша подданная.
Сыщик, все еще надеясь построить диалог, проигнорировал хамскую фразу, обдумывая свой следующий шаг, но оборотень разрушил все дипломатические планы Эро, рванув шейный платок.
— Я не спрашивал у тебя, кто она! Я. Спросил. Где! — серебряные пуговицы с глухим звуком поскакали по паркету, вырванные из куртки резким движением. С каждым произнесенным словом Гринольв словно увеличивался в размерах. Руки его стали длиннее, лицо заострилось, речевой аппарат еще не успел перестроиться из человечьего в волчий, поэтому разобрать его слова было сложно, но у Пауля получилось:
— Твоя одежда провоняла ею насквозь. Так что не пытайся сказать, что ты не знаешь.
Еще минута, и Пауль оказался один на один с огромным волком. И тот, кажется, был настроен решительно. И опять-таки, не на разговоры. Он медленно повел огромной головой из стороны в сторону и прорычал: