— Соня? — веселье как-то стремительно убегало из глаз Пауля.
— Это что? — черные в темноте ресницы кажутся просто бесконечными, когда испуганно дрожат на бледном лице. — Гу-гусеницы?
И этот ее до невозможности возбуждающий, немного хрипловатый голос.
— Ну, в некотором роде... Отпустишь? Я тебе халат подам...
— Проклятье, она свалилась прямо на меня. Прямо на меня, клянусь тебе, — Сонья содрогнулась от отвращения и вдруг засуетилась:
— Посмотри, срочно посмотри!! Я уверена одна из них где-то сидит... ползает по моим волосам...
— Они не кусаются, — попытался достучаться до девушки Пауль и, поняв, что она не собирается выпускать из захвата его шею, поднялся на ноги, держа свой соблазнительный и очень ценный груз на руках.
— Кого это волнует? — нелогично зажмурилась и простонала сквозь сжатые зубы:
— Она огромная, жирная, волосатая... свалилась прямо на меня... Черт! Прямо-прямо на мою грудь... И пасть ... у нее просто жуткая пасть... И она так смотрела на меня...
Любой бы на месте Эро рассмеялся.
— Тебе смешно?
— Ни капельки, честное слово, — перехватил тонкую талию одной рукой и поднял обнаруженный в шезлонге халат. — Хочешь одеться тут или на улице?
Она застыла.
— Или... не хочешь? — Пауль моргнул и задержал дыхание.
Сонья посмотрела на него расширенными от ужаса глазами и возмущенно выдохнула, отшатнувшись от мужчины, как от прокаженного:
— Ты что здесь делаешь вообще?
Женщины...
В такой ситуации Пауль был не впервые. Нет, не в той, когда желанная женщина прижимается к тебе обнаженным телом, а ты стоишь, как баран, и не знаешь, куда руки деть. А в той, когда в общении с противоположным полом ты просто теряешься и банально не знаешь, что сказать.
— Могу и уйти... — проворчал Эро, нахмурившись для виду, прекрасно понимая, что никуда-то она его сейчас не отпустит. Наверное...
В полумраке грота было особенно хорошо видно, как сильно она побледнела. Паулю подумалось, что маленькая стычка с безобидной личинкой вечернего монарха не имеет к этой бледности отношения.
И словно в подтверждение его мыслей, девушка обняла себя правой рукой, закрывая от мужчины не столько обнаженную грудь, на которую он изо всех сил старался не пялиться, сколько левое плечо.
Отвернулся и протянул ей халат, бормоча под нос:
— Если они тебя так смущают, могу их выключить...
— Даже не надейся, что я останусь наедине с этими тварями в темноте.
Движение воздуха и легкий шелест ткани подсказали, что Соня одевается. И одевается очень быстро. И лучше не думать о том, как мамин халат прилипнет к ее влажному телу, сосредоточившись на слове «мамин».