Золотой дракон. Кто бы мог подумать?..
Старый волк слизал с лап уже успевшую застыть кровь и оскалился своим мыслям.
Что ж, это еще не конец. Драконы тоже не бессмертны. И с ними можно совладать, даже если они хранители древнего эльфийского рода.
Клацнул зубами, вспугнув стайку устроившихся на дневной сон ночных бабочек, еще раз окинул мрачным взглядом изуродованную окровавленным телом поляну, а затем неспешно потрусил к границе Зачарованного леса. Визит был плодотворным: он нашел ответы на вопросы, договорился с нужными людьми, а главное, не оставил свидетелей. Жаль только, что колокольчики не удалось вернуть, хотя чутье подсказывало, что они были где-то совсем рядом.
Впрочем, новости, связанные с молодой волчицей, слегка отодвинули на второй план мысли о поисках утраченного артефакта. Он найдется. Он всегда находится и возвращается сам к тому, в чьих жилах течет кровь древних слуг кровавой богини.
Вильнув поседевшим от старости хвостом, волк скрылся за синеющей громадой огромной ели, и молодая зайчиха, дергая кончиком носа, рискнула выглянуть из своего убежища. Сделала несколько осторожных шагов по краю поляны, прислушиваясь к звукам просыпающегося леса и стараясь не обращать внимания на тяжелый запах крови, который пропитал, казалось бы, все окрестности. Ей нужно было торопиться. Она и без того задержалась, вынужденная прятаться от извечного врага всего заячьего рода, а между тем в теплой большой норе ждали зайчата.
Серой молнией метнулась через поляну, бесстрашно перепрыгивая через куски человеческого тела, и исчезла в предрассветной дымке, оставив лежать посреди леса то, что еще совсем недавно было молодым и сильным эльфом.
Сквозь опущенные веки чувствовалось солнце, но просыпаться совсем не хотелось. Пахло валерианой, пустырником и совсем немного соком алоэ. Все это, вместе взятое, наводило на неутешительную мысль о том, что я, видимо, лежу в больнице.
— Заполошная она у тебя какая-то, — недовольно ворчал женский голос. — С чего такая реакция? От поцелуя дракона еще никто…
— Ба, уйди.
Нет, не в больнице. Я нахмурилась, не понимая, почему так сильно раздражает звонкий женский голос.
— Да ладно, чего уж теперь злиться? — женщина была назойлива, как поздняя осенняя муха. — Мы же с твоей матерью извинились. Мы просто не обладали всей информацией. И потом, кто бы мог подумать, что ты до сих пор…
— Уйди, пожалуйста, пока я не наговорил тебе гадостей! — голос Павлика мог заморозить своей холодностью толпу разгоряченных русалок, но только не эту женщину.