— Сядь там, — теперь ей ткнули на стул у большого стола.
Вскоре появился хозяин, что сразу стало ясно по дорогому костюму и расслабленности в жестах. Шкафчик же в его присутствии, наоборот, напрягся. Босс уселся напротив, не отрывая взгляда от планшета, и Анна смогла рассмотреть его. Вчера она его точно не видела, он был молод, возраста Марка, немного за тридцать. Худое лицо и тонкие губы, коротко стриженные русые волосы.
— Так, — протянул он и посмотрел на нее.
В его взгляде читалась скука.
— Анна, Анна, — он словно пытался припомнить, что собирался сказать. — С чего же нам начать?
Он отложил планшет и закинул нога на ногу.
— Надо осмотрительнее выбирать друзей. Хотя с братом вам банально не повезло.
— Он бывает несносен.
— И туп.
Он положил руку на бедро и стал изучать аккуратно подстриженные ногти.
— Я готов к войне и не боюсь ее. Это Марку стоит много раз подумать, прежде чем что-либо предпринять. Я могу убить вас, и он ничего не сделает. Сомневаюсь, что даже захочет. Он все-таки привез вас. Есть границы, за которые он не переступит.
К такому разговору она оказалась не готова.
— Зачем вы говорите мне все это?
— Нас бывает выручают мелочи. Вы внешне похожи на мою старшую дочь. И я старомоден, стараюсь не трогать женщин.
Анна теряла нить их разговора, к чему он ведет… Что сейчас происходит? Стоило ли открывать рот?
— И главное, у меня изначально был другой план. Я уже получил все, что хотел. Неустойка выплачена, Марк уязвлен, Виктор убит.
— Виктор…
У Анны закружилась голова.
— Я считаю, что каждый должен сам отвечать за свои проступки. Ваш брат нашелся в частной клинике этой ночью со смехотворной охраной. Похоже все были слишком заняты вашим спасением.
Она почти не видела его, все расплылось перед глазами. Комната закружилась и будто бы сузилась, крепко обняв ее, а его невыносимо спокойный голос все наплывал откуда-то. И она с трудом цеплялась за его слова, чтобы понимать их.
— Вас отвезут через пару часов. Уже договорено место, где вас встретят. Так что прощайте, Анна. И мои соболезнования.
Ее заставили подняться и повели к двери. Впрочем, она не могла сопротивляться, она ничего не могла, даже плакать. Боль оглушила ее, хотя в глубине души она не верила. Нет, этого не могло быть. Этого нет. Надо сильнее зажмуриться, и все исчезнет… Только не он, только не брат, у нее больше никого нет и никогда не было. Нет. Пожалуйста, нет… Только не он.
Она почувствовала укол в предплечье, когда нашла себя уже на втором этаже.
— Что вы?
Она заметила шприц в руке охранника.
— Чтобы уснуть, — он отпустил ее, но остался рядом.