Красная как вареный рак, мать разразилась скандальчиком, но после услышанного, прекратила допекать и опекать. Делай, мол, что хочешь! Да, с Сашкой ей было полегче.
Восьмое марта. Международный женский день. Солнце сегодня, как ярко светит через оконное стекло. В школе ощущалась атмосфера праздника. Подарки девочкам. Короткие уроки. Весна. Повальная влюбленность. Некоторые одноклассницы не сводили глаз с предметов своего обожания на уроках, старались находиться к ним поближе на переменках, грустно вздыхали, шептались между собой об этих мальчиках тогда, когда они исчезали из поля их зрения, в общем, «страдали». Все ученики в школе догадывались, что у учителей намечается банкет.
Видно не терпелось бедолагам отделаться от балласта учеников, было принято решение сократить уроки до трех, вместо положенных шести, а так же сделать каждый, по пятнадцать минут. Ну, умора! Ведь ясно, что стол накрыт и водка стынет. Ничто человеческое людям этой героической профессии не чуждо.
На физкультуру даже переодеваться не стали. В школьном спортзале класс в чем был, так пятнадцать минут и повалял дурака. Не напрягаясь особо, побросали мячи одна шеренга, другой. На втором уроке, дружно поздравляли классную руководительницу с этим, поистине замечательным праздником.
— Может в кино сегодня сходим?
Поставил вопрос ребром классный актив. Разделились пополам. Добрикова осуждающе посмотрела в глаза Михаилу, он оказался среди отказавшихся, сославшись на занятость. Ну, как ей еще намекнуть, что между ними ничего серьезного быть не — мо-жет?
Триаду уроков замыкал урок истории. Ольга Евгеньевна сегодня какая-то не такая. Присмотрелся. Взвинченная что ли? На себя, уверенную во всем женщину, не похожа. Для нее этот день явно не праздник. Еле дождался окончания пятнадцатиминутки. Неторопливо уложил пожитки в «дипломат», последним покидал класс. Училка отвернувшись к окну, вертела указку в руке, скорее всего не хотела с таким настроением идти к коллегам, высиживать за столом, еще и к спиртному прикладываться. Встал за спиной, тихо спросил:
— Случилось, что?
Оглянулась.
— Миша?
Взглядом усмотрел через очки влагу в глазах, готовую вырваться и пролиться слезой по щеке. Запах от Ольгиных волос терпкий и ароматный, едва ощутимый. Одуреть можно!
— Что случилось, Ольга Евгеньевна?
— Все хорошо, Миша.
— Я вижу. Вам помочь?
— Чем? Чем мне поможешь?
В голосе проскочила нотка надрыва. Еще немного и расплачется девка.
— Да, вон хоть карту в картохранилище отнесу.
Согласилась. Кивнула, отвернув лицо.
— Идем.
Школу, будто метлой вымели. Ни единого человека. Ученики на радостях, что отпустили, из «храма знаний» бежали без оглядки. Комната для хранения учебных пособий находилась на первом этаже. Историчка ключом отперла дверь и посторонившись, пропустила Каретникова внутрь. Длинный сверток двух карт пришлось проносить боком, потом прикидывать в какой угол их тиснуть.