— Вон два крюка, над другими картами! Ты рулон на них забрось. — Подсказала стоя в дверях.
Пришлось подсунуть тумбу-лестницу, а уж с нее громоздить сам рулон.
— Спасибо.
— Да, чего уж там…
Спрыгнул на пол, оказавшись в шаге от вожделенной, чуть вздымавшейся при дыхании груди Ольги. А еще этот запах ее духов. Не раздумывая, протянул руки, привлек молодую женщину. Дернулась, попытавшись вырваться, но хватка хоть и нежная, только мужская. Еще подергалась, но молча. Не кричать ведь? Могут Бог знает о чем подумать! Поддалась. Их губы встретились. Целовал не порывисто, нежно, утоляя голод долгих месяцев именно этого самого… Через много лет, это состояние назовут «химией» между мужчиной и женщиной. По иному, опознаванием подходящей «половинки одного целого». Рука Михаила поползла по бедру к срезу подола, но жестко была отстранена. Ольга, задыхаясь от волнения и прекратившегося поцелуя, проговорила.
— Нет.
Прошептала, прижав губы к уху на склоненной голове:
— Подожди! Не сейчас… Мне нужно… Мне нужно появиться на этом глупом банкете.
Видно, что с неохотой отстранила его от себя. Взгляд пристальный, пытливый. Так с интересом смотрят на человека, когда не знают точно, чего от него ждать. Хорошее или плохое? Словно отвечая на вопрос, Каретников на мгновенье смежил веки, будто кивнул ними, произнес:
— Хорошее!
— Что?
— Не жди от меня плохого.
Глаза залучились из под стекол очков. Как это они не слетели с лица? Или он действительно берег каждую черточку на ее лице?
— Прическу не испортил?
О, эти женщины! Наверное, вот за такую непосредственность мы вас и любим.
— И платье тоже… не успел.
— Я скоро.
— Хорошо.
— Я тебя на ключ закрою.
— Чтоб не сбежал?
— Дурачок!
— Ну, как сказать!
— Дурак!.. Я скоро!
Упорхнула, только ее и видел. Каретников остался один. Мало того, Ольга закрыла его на ключ. Подошел к окну, выглянул в стекло. Весеннее солнце не жадничая, щедро разбросало лучи по аллеям школьного парка. Нда! Весна! Весна, это состояние души, а в его душе сейчас птички поют. В такой день хочется жить! Просто жить и наслаждаться этим. В голове всплыли строчки стихов, что было почти невероятно, в жизненной повседневности, к стихам Михаил относился более чем ровно, а здесь как наваждение какое-то…
Расплескается март по лужицам,
В небе радугой улыбаясь…
Голова, как хмельная, закружится…
В солнца лучиках искупаюсь…
По телу пробежала дрожь нетерпения, состояние сродни перед броском в атаку, когда не знаешь, что будет потом, и будет ли за бруствером по которому непрерывно ведут огонь, «оно»… а еще, это потом. Кровь накачена адреналином по самое… Стоп! Сам не ожидал, что может еще испытывать подобное. Чес… слово, пацан да и только! Сколько времени? Всего-то десять минут прошло, а кажется целая вечность. Черт! «Дипломат» в классе забыл. Просто наваждение, какое-то! Что ему сейчас, тот «дипломат»? Как же она долго…