* * *
ПЕТРОГРАД. ГЛАВНЫЙ ШТАБ. 5 марта (18 марта) 1917 года. Около полуночи.
— Тишина — плохой признак. — сказал генерал Батюшин напряженно. — Очень сомневаюсь, что мятежники просто ушли восвояси. Вероятно, дворец все же захвачен. Если это так, то атака одной ротой чистое самоубийство.
Ходнев выругался сквозь зубы и принялся крутить ручку телефонного аппарата, пытаясь дозвониться до генерала Иванова и прояснить обстановку, но на звонок никто не ответил. Дмитрий Иванович резко кинул трубку на рычаг и обернулся к Батюшину.
— Все, времени ждать и решать у нас больше нет. Возможно это самоубийство. А возможно, что именно мы сможем спасти жизнь Государю. А вы, Николай Степанович, дайте нам шанс, обеспечив помощь других частей.
Ходнев твердо пожал руку Батюшину и одел папаху и вышел из кабинета. Контрразведчик, в свою очередь, решительно направился к телефону. Через пару минут ожидания барышня соединяла с квартирой полковника князя Аргутинского-Долгорукова.
— Константин Сергеевич? Доброго здоровья. Генерал Батюшин у аппарата. Слышали стрельбу сейчас?.. Да, это у Зимнего дворца… Мятеж снова у нас… Да, неизвестно… Мы выступаем к Зимнему. Нужна срочная поддержка от вас… Генерал Иванов приказал Преображенскому полку без команды не выступать?.. Нет, значит?.. Уверены в правильности своего решения?.. Понятно!
Батюшин кинул трубку на рычаг и выругался.
— Как же, как же, "буду выполнять приказ главнокомандующего". Решил отсидеться и примкнуть к победителю, сволочь!
В это же время Ходнев спустился по лестнице к построившимся нижним чинам роты. Однако не успел он что-либо сказать, как к нему подскочил штабс-капитан Сафонов.
— Ваше превосходительство! В нашу сторону со стороны Адмиралтейства идет большая колонна. Кто такие пока не видно…
* * *
ПЕТРОГРАД. МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ. 5 марта (18 марта) 1917 года. Около полуночи.
Генерал Глобачев буквально ворвался в свой министерский кабинет, тихо, но изощренно ругаясь сквозь зубы. Ему было совершенно ясно, что МВД совершенно не контролирует ситуацию в столице. Причем не только и не столько в вопросах поддержания правопорядка на улицах города, но и, а возможно и самое главное, в вопросах добывания и анализа информации о происходящем в Петрограде.
Впрочем, объективности ради нужно учитывать, что сами структуры министерства внутренних дел были практически полностью разгромлены в горячие дни февральских событий. Бушующей стихией революционных выступлений были сожжены здания Судебных установлений, Окружного суда, Департамента полиции, Главного тюремного управления, петроградского охранного отделения, множества полицейских участков, архива контрразведки и много других учреждений. Да что там учреждений — разъяренная толпа, подстрекаемая выпущенными из тюрем уголовниками, устроила буквально охоту на чинов полиции и филеров, вешая их на столбах, расстреливая на улицах, топя в прорубях Невы или просто забивая до смерти. Можно было с уверенностью сказать, что в те дни полиция в Петрограде просто перестала существовать, поскольку многие сотрудники были вынуждены буквально спасаться, переодевшись и скрываясь от развернувшейся охоты.