Наваррская аристократия привыкла смотреть в сторону Франции. Так было и на этот раз. Французский король Франциск I ответил взаимностью и решил помочь наваррцам в их желании отвоевать захваченные земли и возвести на престол Генриха II д’Альбре. Он направил в Наварру более десяти тысяч пехотинцев, 800 всадников и 29 огнестрельных орудий.
Узнав о готовящемся вторжении, герцог Нахеры (он же вице-король Наварры) дон Манрике де Лара начал просить Карла V о помощи, однако все просьбы остались без ответа. Причины на то имелись. Благодаря скрещению династических линий в руках у Карла оказалось множество земель, еще никогда не объединявшихся под одним правителем. Такого количества титулов никогда не носил ни один европейский монарх: одних только королевских корон насчитывалось более десятка, причем в разных концах Европы[10].
Править такой огромной и разношерстной империей было трудно, беспорядки вспыхивали то там, то тут. В такой ситуации отдать все силы и внимание наваррским событиям у него просто не нашлось возможности.
Патрон Лойолы понимал это, и когда французы разбили лагерь в четырех милях от Памплоны, спешно направился в Сеговию, где в то время находились крупные кастильские военачальники, чтобы попросить о помощи лично. Защиту города он поручил своему наместнику, Франсе де Бомону, в распоряжении которого находилась тысяча солдат. Герцог уехал 16 мая 1521 года, а через два дня волнения в городе переросли в вооруженное восстание. Горожане, лояльные Карлу и слушавшиеся дона Манрике де Лара, не захотели выполнять приказы его наместника и потребовали передать командование городскому совету. Франсе де Бомон ответил решительным отказом. В ответ начались беспорядки, и ситуация вышла из-под контроля. Наместник принял решение покинуть Памплону вместе с солдатами.
Именно в этот момент в Памплону прискакал Иньиго вместе со своим старшим братом Мартином де Оньясом. Братья прибыли вместе с целой группой воинов, которую они собрали с помощью уговоров в родном Гипускоа. Увидев творившуюся неразбериху, Мартин тут же повернул обратно вместе со своими людьми. Это представлялось самым разумным, даже наместник больше не верил в возможность отстоять столицу Наварры. Да и как можно говорить об обороне города, если «пятая колонна» сочувствующих французам составляет добрую половину боеспособного населения?
Таковы были доводы разума, но душа Иньиго, почувствовавшая близкую возможность подвига, внимать им не желала. В труде Поланко сказано, что «…дон Франсе желал покинуть город, потому что отчаялся в возможности сопротивления французским войскам и сомневался в верности городских масс; но Иньиго отказался последовать за ним, стыдясь того, что уход его мог показаться бегством. Вместо этого он вступил в крепость во главе тех, кто шел на ее защиту».