Вероятно, святому из Ассизи, избалованному богатому наследнику торговца тканями, было намного проще развить в себе детское восприятие мира, чем Иньиго, тринадцатому ребенку, отданному на воспитание в чужой дом. Зато упорства и силы воли ему хватало. В итоге харизма и мистика этих двух святых имеют сходство, только один из них действовал более «по вдохновению», тогда как другой в какой-то степени «сделал себя сам».
Завершая эпизод Франциска с султаном Египта, отметим: хотя каждый остался при своем, Аль-Камиль не крестился, но отчаянный поступок «скомороха Господня» получил большой резонанс и, по-видимому, смягчил сердце султана, до того питавшего ненависть к христианам.
На прощание сарацинский владыка предлагал Франциску золото, серебро и любые сокровища. Его глубоко тронул человек, готовый броситься в огонь, чтобы спасти чью-то душу. Разумеется, святой из Ассизи отказался от сокровищ. Тогда султан отпустил с миром его вместе с братом-иллюминатом и разрешил впредь беспрепятственно проходить по сарацинским землям.
Иньиго восхищался отважным итальянцем, одновременно чувствуя ревность. Он тоже хотел бы предстать перед султаном и потребовать испытания огнем. Ему, офицеру и рыцарю, хватило бы силы духа пойти на любые муки. Ведь выдержал же он истязания, которым подвергли его хирурги. Эх, если бы можно было оказаться тогда вместе с Франциском, на месте смиренного иллюмината! Как знать, может быть, султан все же уверовал бы? Правда, теперь, похоже, подобная миссия нужна еще больше, чем в XIII веке.
Лойола решил поговорить с францисканцами и попросить у них разрешения остаться в Святой земле навсегда.
Он пошел к гвардиану — так называли настоятеля монастыря, находящегося на горе Сион, старшего над всеми прочими настоятелями францисканских храмов. Показал рекомендательные письма, полученные от венецианского благодетеля, и высказал желание поселиться в Иерусалиме. Гвардиана такое рвение вовсе не обрадовало.
Францисканцы откровенно бедствовали, перебиваясь с хлеба на воду. Прокормить еще одного монаха община бы точно не смогла. Иньиго успокоил настоятеля: он не собирается отягощать собой монастырь. Он просит только духовной пищи — мессы, исповеди и причастия. А хлеб насущный будет добывать самостоятельно.
Услышав такое, гвардиан очень обрадовался, поскольку Лойола успел расположить его к себе и ему не хотелось расставаться с таким глубоко верующим человеком. Но официального разрешения на проживание в Святой земле он дать не мог. Такие вопросы решал только провинциал[33]. А отец Маркос де Салодио, занимавший этот важный пост, находился в отъезде и его ожидали со дня на день.