Разумеется, с таким настроем руководства новомодные веяния в Монтегю не слишком приветствовались. Учебный план, принятый в 1509 году, не изменился к приходу Лойолы. Преподавание велось по старой схоластической системе: лекции, диспуты, комментирование текстов. В Барселоне Иньиго изучал латынь по новейшему учебнику Антонио Небрихи, а в Монтегю ему вручили учебник Александра из Вильдьё, написанный в XIII веке.
И тем не менее, несмотря на свою «фирменную» архаичность, коллегия считалась одной из наиболее авторитетных корпораций факультета теологии и как нельзя лучше подходила для сурового ригориста Лойолы. Стоит отметить, что несколькими годами ранее в той же самой коллегии учился, и притом отличался особенными успехами, юноша по имени Жан Кальвин, один из будущих лидеров протестантизма, соответственно — идейный противник нашего героя. Они проходили одну и ту же программу, учились у одних и тех же профессоров. Существует предание, что Кальвина как одного из самых примерных учеников, занимавшегося с отстающими, те прозвали Accusativus («Винительный падеж»). История не знает сослагательного наклонения, но было бы забавно представить себе, как Кальвин наставлял Лойолу в школярской премудрости.
Иньиго не входил в число полных пансионеров коллегии. Он, принятый «экстерном», должен был сам заботиться о своем жилье и пропитании и не мог проверить справедливость насмешек Эразма. По банковским распискам, выданным ему барселонскими друзьями, он смог получить сумму, вполне достаточную для съема жилья недалеко от выбранного места учебы. На остаток он мог бы вполне безбедно прожить некоторое время, но, к несчастью, доверил деньги на сохранение знакомому земляку, а тот не отличался особенной щепетильностью — и с легкостью их растратил.
В результате к апрелю 1528 года Иньиго опять остался без средств и переселился из съемной комнаты в госпиталь. Слово «госпиталь» в те времена обозначало не только больницу. Чаще под этим названием подразумевали приют для пилигримов. Заведение, где поселился наш герой, носило имя апостола Иакова и предназначалось для паломников, идущих в Сантьяго-де-Компостелу[46]. Плату за постой там просили самую минимальную, иногда разрешали ночевать и вовсе бесплатно. Разумеется, и удобств особых ждать не приходилось. На восходе солнца двери госпиталя открывались, а вечером, после того как отзвонят «Ангел Господень», богоугодное заведение запирали до утра. Чтобы успеть до закрытия, Иньиго приходилось иной раз пропускать вечерние занятия. К тому же госпиталь располагался на значительном расстоянии от Монтегю, и при отсутствии освещения на улицах, грязи, мусоре и зловонии даже сравнительно небольшое по нашим меркам расстояние превращалось в довольно утомительный путь.