– Никак не могу бежать сегодня ночью, – поколебавшись, сообщаю Виви.
Она охает и кладет ладонь на сердце.
– Ты должна все серьезно обдумать.
– Есть кое-какие дела, которые надо закончить. Дай мне один день. – Я снова торгуюсь из-за одной и той же вещи – из-за времени. Через день я улажу дела с Двором теней. Будет достигнуто соглашение по поводу Кардана. Так или иначе, все утрясется. Выжму из эльфов плату, какую смогу. И если план так и не появится, придумывать его будет поздно. – Что такое один-единственный день в твоей вечной, бесконечной жизни?
– Один день для решения или один день, чтобы собрать вещи?
Снова откусываю от бутерброда.
– И то и другое.
Виви закатывает глаза.
– Но помни, в мире смертных не будет тех путей, которыми ты ходишь здесь. – Она идет к двери. – Ты не сможешь жить там, как здесь.
Слышу ее шаги в коридоре. Жую бутерброд. Глотаю, но вкуса больше не чувствую.
А что, если путь, которым я иду, – мой путь? Что, если у меня свой путь, не похожий на другие?
Достаю из кармана королевское кольцо Кардана и держу на ладони. У меня не должно быть этого кольца. Смертные руки не должны его касаться. Даже смотреть на него вот так, вблизи, кажется неправильным, хотя я все равно смотрю. Золото наполнено насыщенным красноватым оттенком, а ободок кольца отполирован от постоянного трения о пальцы. В печатке застрял крошечный кусочек воска, и я пытаюсь ногтем выковырять его. Интересно, сколько это кольцо может стоить в мире людей?
И не успев подумать, что не стоило этого делать, надеваю его на свой недостойный палец.
На следующий день просыпаюсь после полудня со вкусом яда во рту. Я уснула прямо в одежде, обняв ножны с Закатом.
Хотя мне этого делать и не хочется, крадусь к двери Тарин и стучусь. Нужно сказать ей кое-что до того, как мир опять перевернется. Хочу, чтобы между нами все стало ясно. Однако никто не отзывается, а когда я поворачиваю ручку двери и заглядываю, то вижу, что комната пуста.
Спускаюсь вниз, в покои Орианы, в надежде, что она подскажет мне, где Тарин. В открытую дверь вижу, что она на балконе, смотрит на деревья и озеро за ними. Ветер раздувает полы тонкого платья и взбивает ее волосы, и они трепещут за спиной, как бледное знамя.
– Что вы делаете? – спрашиваю я, заходя в комнату.
Ориана удивленно оборачивается. Легко понять – я к ней раньше не заходила.
– Когда-то у моего народа были крылья, – отвечает она, и в ее голосе сквозит тоска. – И хотя я никогда крылья не носила, чувствую, как их не хватает.
Уж не хочет ли она подняться в небо и улететь подальше от всего этого, раздумываю я.