Слышу какой-то странный треск за спиной, а затем щелчок. Напоминает звучание хлыста, пронзающего воздух. Снедаемая любопытством резко торможу и оборачиваюсь.
Преследователи разбросаны по всему периметру переулка. Их будто снес ветер, как хрупкие карточные домики. Палки тоже валяются где придется. Парни постанывают, едва шевелятся, а еще пытаются высказать в мой адрес слова, срочно требующие цензуры.
Желания выяснять причину спонтанного вырубания преследователей у меня нет. Может, они устроили массовую толкучку и сами себе намяли бока палками?
Под аккомпанемент из яростных возгласов тихонечко отступаю и скрываюсь за углом. Вместе со спасенным щенком.
Когда дверная створка открывается, где-то наверху звенит колокольчик. Прямо как в старинных лавках.
За регистрационной стойкой на другом конце помещения устроился парень моего возраста. Ромыча узнаю по характерным подошвам с кислотными узорами ‒ этаким «ромычевским». Свои лапы в громадных бутсах он закинул на стойку, остальное туловище примостил на стуле на колесиках.
Выныриваю над стойкой, как черт из табакерки. Ромыч, погруженный в мир музыки, подскакивает и роняет наушники на пол. Судя по стуку, вместе с гаджетом. А секунду спустя теряет равновесие и эффектно заваливается назад вместе со стулом. Кислотно-желтые подошвы прочерчивают в воздухе яркую линию.
— Ты там мертв? — вежливо интересуюсь я, дождавшись завершающего грохота.
— Тьфу на тебя! — в сердцах восклицает Ромыч. Из-под стойки возникает его кучерявая голова. — Думал, начальник на работу вернулся.
— А ты уже, смотрю, совсем расслабился.
— Женщина, почти конец рабочего дня. Мыслями я уже дома перед компом. — Он смотрит на настенные часы, горестно вздыхает и возвращает стул в изначальное положение. — Говори, чем помочь. Завтра буду всем рассказывать, что ко мне Сява Лютик, криминальный авторитет района, захаживал.
Хмыкаю и картинно закатываю глаза.
— Ну, и какой из меня криминальный авторитет?
— Нормальным пацанам голову морочишь? Есть такое дело. Преступление доказано. Вина установлена.
— Как я могу кому-то что-то морочить, если вообще ничего не делаю?
— Бездействие по уголовке тоже как преступление квалифицируется, знаешь ли. — Ромыч протяжно зевает. — Короче, виновна. Чего у тебя?
— Щенок. — Вытягиваю существо из подмышки и усаживаю на стойку. Обхожу с другой стороны и присоединяюсь к Ромычу в общем созерцании спасенного звереныша. — Подобрала на улице. Может, ему прививки какие сразу сделать?
— Я ж не ветеринар, Лютик. Подрабатываю тут ассистентом. Мальчик на побегушках из разряда «пойди-побеги-принеси-подотри». А старикан уже свалил. — Он прищуривается и задумчиво фыркает. — Это что за порода?