— Дим, рабочий день закончился, а давай махнём, как в январе семнадцатого, в "Метрополь"? Ты не помнишь, а я расскажу, как созрел план извести Соболева. Мы тогда славно побухали и на следующий день изменили историю. Что скажешь, спасатель-испытатель?
Возражений не последовало, всё ещё переполненный воспоминаниями, Петрушевский легко согласился — требовалось расслабится и выговорится. Чтобы не мудрствовать, ловить такси, да торчать в бесконечных пробках в центр города, заговорщики спустились в метро и с пересадкой вышли через полчаса на станции Гостиный Двор. Достаточно перейти по подземному переходу под Садовой, как оказались перед входом в старинное питейное заведение. Как и в прошлый раз, арендовали малый банкетный зал на втором этаже. О деньгах Чистяков попросил не беспокоиться и считать сегодняшний ужин, компенсацией за стресс от непростого эксперимента.
Пока гости разминались холодной водочкой "Царское село" и щучьей икрой с тостами солодового хлеба, на столе возник красочный натюрморт. Оба заказали "похмельные щи" в горшочке с шапочкой из хрустящего слоёного теста. В компанию к щам пошли котлеты «Фаберже» с грибным перлотто и соусом «Тартюфа», а так же нежная облепиховая панакота с миндальным грильяжем и малиной, вдогонку к кофе американо следовал десерт «Щелкунчик» с ярким ореховым кремом на хрустящих миндальных коржах. Вкусно, уютно и изыскано. Глядя на это изобилие, Дмитрий Сергеевич по старой халдейской привычке прикинул стоимость заказа и аренду зала. Вышел итог совокупный вместе взятым пенсиям супругов Петрушевских. "Однако, господин Чистяков, наверное оно того и стоит".
— Вот также сидели полтора года назад, только зал другой и меню не столь изысканное. Виктор Сергеевич загнал нас в угол. Предстояло решить как существовать дальше в рамках диктата Соболева. Вот ты и преложил отправить себя в 19 декабря 1968 года с целью не вмешиваться в ДТП, а предоставить судьбе вершить приговор над злым демоном и убийцей. Вот благодаря тому несчастному случаю, я спустя много лет занял место Соболева, а когда лаборатория достигла ощутимых результатов. С тех пор задумывался о смысле содеянного. Дима, ведь наше зло во благо, до сих пор имеет последствия. Не дано знать, останься Соболев жив, как бы сложилась твоя и моя биография. И всё же я хочу попросить тебя смотаться в прошлое и выдернуть его из-под сумасшедшего грузовика. Мы не в праве убивать человека, пользуясь своими возможностями, если имеется гуманная альтернатива!
Петрушевский косо смотрел на увлечённо вещающего учёного, блин, ещё один придурок на мою голову. А с другой стороны, ронял бы сейчас скупые слёзы — вдовец без будущего. Но в этих схемах, чёрт голову сломит, ведь если я…