Мой яростный защитник. Мужчина, который спас меня от жизни в страданиях. Мужчина, который держит меня в своих объятиях всю ночь. Я нужна этому человеку так же, как воздух. — Я сглотнул, пытаясь переварить каждое слово, слетевшее с ее губ. Я попытался осознать, что она наконец-то поняла меня. Выражала то, что я чувствовал внутри. И приняла человека, которым я стал — человека, в котором сочетались Лука и Рейз.
Мои глаза наполнились слезами, и, держа меня за руку, она прижалась лбом к моему лбу.
— И Лука, и Рейз делают тебя таким, какой ты есть сейчас. Один не существует без другого. Кровь их жизней течет по твоим венам, смешиваясь, чтобы стать тобой. Эти два мужчины сейчас так крепко держат меня за руку, и я буду любить их обоих до самой смерти, и даже больше, если так будет угодно Богу.
Киса отвела взгляд, и я увидел, как она проглотила свой страх, свои эмоции. Киса глубоко вздохнула, улыбнулась, повернулась ко мне и произнесла:
— Будь мужчиной, которым ты сейчас являешься, lyubov moya. Будь моим Лукой и моим Рейзом. Не борись с этим больше. Прими их так же, как и я. — Слезы текли по нашим лицам, когда она прошептала: — Обрети покой. Окончательно.
Я наклонился вперед и обнял жену. Меня наполнило чувство облегчения, что Киса, наконец, приняла меня. Горячие слезы хлынули из моих глаз, когда я зарылся лицом в ее шею. Она просто прижимала меня к себе и не отпускала.
Через несколько минут я отстранился. Что-то изменилось между нами. Покой поселился в моем теле. Я посмотрел на свою жену, мою прекрасную идеальную жену, и выдохнул.
Я поднял руку и прижался ею к ее щеке. Мой живот скрутило от того, в чем я собирался признаться.
— Solnyshko, — прошептал я почти извиняющимся тоном, — сегодня вечером я снова буду убивать.
Киса закрыла глаза и резко выдохнула через нос.
— Я знаю. — Киса открыла глаза и, пытаясь улыбнуться, сказала: — Потому что это часть тебя. Часть тебя должна убить тех, кто причиняет боль и страдания тем, кого ты любишь. Рейзу нужно убивать, чтобы защитить свою семью. А Заал — он твоя семья.
Мои брови опустились, когда я подумал, было ли это сном. Но по выражению лица Кисы я понял, что это было на самом деле. Она приняла меня. Она поняла мой самый большой страх, и только так, как могла только Киса, она сделала его лучше.
Я мог дышать.
Я расслабился и смог вздохнуть.
Выражение лица Кисы изменилось, и румянец залил ее щеки. Внезапно она схватила меня за руку.
— Лука, — сказала она, когда я поднес ее руку ко рту.
— Да, — откликнулся я.
Она отвернулась и полезла в сумочку. Затем она вытащила что-то и сжала в ладони.