Я не хотел забывать длинные золотистые волосы, карие глаза и ту улыбку. Улыбку Талии.
Позади меня кто-то вошел в дверь. Я знал, что это был Джахуа. Я чувствовал его. Я мысленно видел его лицо, когда он приказывал убить мою семью. Я отчетливо слышал его голос, когда он приказывал охранникам стрелять, и видел выражение удовлетворения на его лице, когда он приказал стражникам оставить мою семью у стены, растерзанную и сваленную в кучу, как стадо забитых свиней. И я вспомнил его лицо, когда он пристегивал меня и брата ремнями и накачивал нас жидкой яростью.
— Привяжи его к стене, — сказал он. Охранник потянул меня за цепи, выполняя приказ.
Я повис на стене. Джахуа приказал:
— Плотнее.
Охранник потянул за цепи. Я стиснул зубы, когда мои руки вытянулись так широко, что мышцы горели.
Я дышал через нос, вдыхая и выдыхая, вдыхая и выдыхая, пытаясь притупить боль.
Внезапно передо мной появились две ступни. Переполненный злобой и ненавистью, я поднял голову и встретился взглядом с Джахуа. Его лицо исказилось от ярости, когда я посмотрел в его глаза. Отдернув руку, он ударил меня прямо в живот. Но я не отреагировал. Я даже не вздрогнул.
Лицо Джахуа покраснело. Схватив меня за волосы, он запрокинул мне голову и выплюнул:
— Ты, бл*дь, смеешь смотреть мне в глаза. Ты.
Я не сводил с него глаз и прошипел:
— Я помню. Я помню все.
Когда эта сука не отреагировал, то я сказал:
— Я помню, как ты пришел в наш загородный дом. Я помню, как ты убил мою семью. Я помню, как меня привели к тебе. Помню, как был привязан к кровати вместе с моим братом. Я помню, как ты экспериментировал на нас. Колол, бил, заставлял драться.
Заставлял нас убивать других, учиться быть дикарями. Я помню, как ты приковывал нас к стене, как меня сейчас, бил нас, пока мы не называли тебя Хозяином. Бил нас, пока мы не забывали наши имена.
Джахуа отступил назад и ухмыльнулся.
— И вот ты снова здесь. Прикованный к стене. И ты снова будешь называть меня своим Хозяином.
Я натянул цепи, удерживающие мои руки, пока гнев закачал обжигающую кровь по моим венам.
— Я убью тебя, — выплюнул я. Джахуа был спокоен.
— Через несколько минут ты снова примешь наркотики. Через несколько дней, будучи прикованным к этой стене, ты будешь кланяться мне в ноги, как гребаный пес.
Стиснув зубы, я не мог остановить яростный рев, вырвавшийся из моих губ. Но Джахуа просто стоял там и смотрел на меня, как на пустое место, как на собаку, которой он меня и считал.
— Я убью тебя за убийство моей семьи. Я убью тебя за то, что забрал у меня моего брата, и я, бл*дь, убью тебя за то, что забрал ее у меня!