Моя рука замерла, но я смотрела прямо перед собой.
Мое сердце забилось, и щеки вспыхнули жаром.
Заал изучал меня, его глаза расширились, затем он начал двигаться.
Быстро отползая назад из-за страха перед тем, что он может сделать, я замерла, когда он поднял свое вялое тело в положение сидя. Его взгляд остановился на чаше, а затем на полуотмытом торсе.
Он снова вернул взгляд на меня, и я увидела замешательство, скрывающее его черты. Он наблюдал за мной, а я наблюдала за ним. В комнате, казалось, повысилась температура, и между нами возникло сильное магнитное напряжение.
Внимание Заала переключилось на губку в моей руке. Его черные брови опустились, и, подняв руку, он провел ею по чистой стороне своего тела.
Сглотнув и наблюдая, как выражение его лица общается без слов, я медленно поднялась на колени. Заал уставился на меня и напрягся. Возможно, он воспринимал меня как угрозу?
Я подняла губку, и его настороженные глаза сузились. Подойдя ближе, я нервно прошептала:
— Я мыла тебя.
Чистая рука двинулась к испачканной и покрытой потом стороне его тела. Он снова пристально посмотрел на меня и опустил руку. Он сосредоточенно осматривал меня. Я подошла чуть ближе. Ноздри его раздулись, руки сжались, цепи, прикрепляющие его к стене, гремели даже от этого легкого движения.
Но я продолжала двигаться вперед, пока не оказалась в пределах досягаемости. Остановившись, я подняла губку и указала на чашу с горячей водой. Я прочистила горло, пытаясь отогнать нервы, начинающие переполнять мое тело, и тихо сказала:
— Можно продолжать? Могу ли я продолжить мыть тебя?
Он не отреагировал, но его щека дернулась и затем снова. Я не знала, означало ли это, что он хотел продолжать или нет. Решив все же продолжить, я осторожно опустила губку в мыльную воду. Торс Заала был на виду, и он напрягся, как будто я собиралась ударить его.
Мое сердце снова упало.
Разве у него вообще не было человеческого контакта? Никто никогда не заботился о нем? Не прикасался к нему? Говорил с ним иначе, не давая команду убить или накачать его наркотиками?
Он не двигался, пока я подходила очень медленно. Его глаза следили за мной очень внимательно. Протянув губку, я так же тихо сказала:
— Я собираюсь провести ею по твоей руке, все хорошо?
Не было никакого ответа, только еще одно подергивание челюсти и сужение его зеленых глаз.
Переведя свой взгляд с его лица к его большой руке, я прижала губку к его коже и встретила твердые мышцы. Мои губы раздвинулись, а сердце забилось. Я чувствовала, как он смотрит на меня; я покраснела под его пристальным вниманием.