— Хороший русский мальчик. Человек с нашим образом жизни. Человек, которого одобрит ваш папа, будет принят братвой, чтобы пополнить их ряды. Человек, которым ваша семья будет гордиться, как своим сыном.
— Я не могу ждать, — взволновано сказала я и закрыла глаза, пытаясь представить, какой будет моя настоящая любовь. Я улыбнулась еще шире, просто представив, как мой отец пожимает руку моей любви, с гордой и счастливой улыбкой на лице, мое сердце парит от ощущения настоящей любви…
Я быстро сморгнула, пытаясь прогнать слезы из своих глаз. Попыталась проглотить тошноту, подступающую к горлу. Но слова бабушки засели в моем мозгу. Я не могу этого объяснить, но что-то сломается внутри вас, и ты будешь его, а он — твоим. Мое сердце бешено забилось, когда лицо Заала вспыхнуло в моей голове, и при одной простой мысли о нем все внутри меня затрепетало и наполнилось теплом.
Внутри меня что-то сломалось.
В ту самую минуту, когда моя рука коснулась кожи Заала, и когда эти нефритовые глаза опалили мои, я поняла, что что-то внутри меня кардинально изменилось.
Вздохнув от стыда, я сжала свое стеганое одеяло в руках и смахнула слезы.
Почему он? Кто угодно, только, бл*дь, не он!
Ты не можешь сделать это, Талия. Ты не можешь быть с ним. Ты не можешь хотеть такого! Я ругала себя. Не в силах больше сидеть в этой чертовой комнате, прячась, уклоняясь от подавляющей тяги к человеку в подвале, я спрыгнула с кровати. Приняла душ и оделась, все время прокручивая сон прошлой ночи в своей голове. Я подумала о бабушке, и вина еще крепче укоренилась. Ей было бы так стыдно за меня. За меня! За свою любимицу. Я знала, что подвела ее. А я не имела права, черт возьми, подводить ее.
Спустившись по лестнице, я добралась до кухни, нервно убирая волосы с лица. Мои руки дрожали, а ноги имели консистенцию желе.
«Просто дыши, — приказала я себе. — Сделай глубокий вдох, закрой глаза и дыши».
Я вздохнула. Закрыла глаза. Но все, что я видела, когда мои веки закрывались, был он. Его большое тело с оливковой кожей, его длинные черные волосы и эти зеленые глаза. Те душевные зеленые глаза, которые смотрели на меня так, словно он мог читать мои мысли, говорить прямо с моей душой.
Дрожь вспыхнула под моей кожей при воспоминании о его накачанном теле, о тех трех родинках возле его левого глаза, которые заставили меня забыться в нем.
Я снова открыла глаза, моя рука сместилась к моей любимой драгоценной цепочке, и я почувствовала, как мои глаза снова пронзила боль предательства.
Я должна забыть о нем.
Он не мой, чтобы быть его. Он не мог быть моим.