Траутмансдорф поехал в третий раз к той же знакомой, побелевшей от солнца, старой палатке. Ехал он без удовольствия.
Когда Траутмансдорф бросил поводья тому же хитрому кареглазому казаку с серебряной серьгой в ухе, навстречу Траутмансдорфу, зевая, поднялся лежавший у палатки денщик. Он сказал безо всякого почтения и субординации:
- Его высокопревосходительство... - только и понял Траутмансдорф, а дальше шло какое-то коротенькое русское слово.
Траутмансдорф беспомощно оглянулся. Кругом - никого, кто мог бы помочь в разговоре.
- Was? Was? - переспросил он, строго насупив брови.
Но генеральский денщик не испугался его строгого вида. Он поднял вверх палец и зашикал, делая большие глаза:
- Тсс!
"Вот я бы тебя поставил под ружье, пьяная каналья!" - со злостью думал майор, глядя на толстый красный нос денщика.
Денщик приложил к щеке ладонь, наклонил голову набок, закрыл свои плутовские глаза и снова повторил это непонятное коротенькое слово: спит!
Майор наконец понял. Ему вдруг стало стыдно своей недогадливости. Он понимающе закивал головой и на цыпочках отошел к коню.
К принцу майор Траутмансдорф вошел с совершенно каменным выражением лица.
- Генерал-аншеф Сувара спит! - сказал он и отвел глаза в сторону: в его представлении это было со стороны русского генерала вызовом, издевательством.
Принц только кивнул головой и зашагал по палатке.
Майор вышел.
Принц исходил много верст по своей палатке.
В первые минуты со зла лезли в голову самые нелепые мысли. Послать к туркам парламентеров о перемирии. Но что дальше? Почему все это, спросят.
Поехать лично к Сувара? Но что сказать ему? Человек ведь может устать - он в сутки прошел пятьдесят верст. И вообще, что знает он об этом русском генерале? Все говорят о нем как о восходящей звезде русской армии, вроде князя Репнина. Говорят, что он глубокий старик и что он со странностями. Все это хорошо. Но еще лучше то, что до сих пор Сувара превосходно бил турок.
- Подождем!
И принц сел обедать. Потом лег отдохнуть, иронически думая:
"Вот теперь пусть же он ко мне приедет!"
Но принц великолепно выспался, его никто не тревожил.
Русские уже заканчивали все три моста. Так незаметно пролетел весь день. Принц решил больше не напоминать о себе генералу Сувара - сам отзовется!
И генерал Сувара отозвался.
Слуги накрывали в роскошной столовой палатке принца к ужину, когда прискакал русский офицер. Он передал принцу конверт.
Принц Кобургский, стоя у палатки, тут же вскрыл его. Кровь ударила ему в лицо: генерал Сувара на довольно хорошем французском языке писал: