А из хаты доносился веселый, быстрый голос генерала. Ему вторила бойкая скороговорка Параски, жены Зинченки. Хитрая, льстивая баба сокотала, рассыпалась перед таким важным постояльцем - дробней маку.
Но что происходило в хате, не было видно, а всем так не терпелось хотелось узнать. Бабы заходили то с одного, то с другого боку - не видать. Наконец какой-то черноглазый хлопец, бывший пошустрее остальных, перескочил через перелаз, подбежал к хате и смело глянул в небольшое оконце. Он постоял так с минуту, а потом кинулся со всех ног назад к плетню.
Бабы обступили хлопца.
- Ну, що?
- Сидить та исть.
- Що исть?
- Титка Параска насипала йому борщу.
- Брешеш?
- Не брешу! - обиделся хлопец. - Побижитъ подивиться!
- Боже ж милостивый! Генерал исть борщ!
- Вин сказився.
- А чого б и не исти? Параска добре варить.
- Та же не я або ты. Нас с тобою пусти, мы будем исти и бога хвалить: Параска в борщ добре, мабуть, сала натовкла. А то ж вин сказано - генерал!
Обедал генерал недолго - по-солдатски. Пообедав, направился в сад, на ходу сбрасывая с плеч полотняную куртку. Заглянул в палатку и вышел оттуда с какой-то бумажкой в руке. Генерал стал быстро ходить по саду, то и дело заглядывая в бумажку и что-то бормоча.
От перелаза было невозможно что-либо услыхать. Ребята побежали к саду со стороны улицы, где рос вишенник. Приникли к плетню, осторожно смотрели из-за него.
- Мыкало, Мыкало, ось я бачу. Иди сюды!-шептал один.
- Та почекай, и у мене добре видно.
- Де вин? Я ничого не бачу! - хныкал и лез ко всем ребятам самый маленький из них, не видевший ничего.
- Ось, дурный! Ось, бач! - тыкал его головой в проломленный плетень старший хлопец.
Смотрели, жадно слушали, что такое сам с собою говорит генерал, но ничего не понимали: генерал говорил на непонятном языке.
Потихоньку за ребятами потянулись к вишеннику и любопытные бабы. Подходить к самому плетню соромились. Стояли на дороге, издалека тихо спрашивали у ребят:
- Що вин робить?
- Що вин говорить?
Ребята разочарованно отвечали:
- А хто ж його зна. Ходить та бормоче.
- А що ж бормоче?
- Молиться або що?
- Щось бормоче не по-нашему...
Ребятам уже становилось скучно смотреть на эти генеральские сапоги сапоги как сапоги, даже без шпор, - на небольшую косичку генерала, на его худую шею. Ничего интересного.
Но генерал ходил недолго. Он шмыгнул вдруг в палатку и остался в ней. Должно быть, лег спать. Ребята божились, что слышат, как генерал храпит.
- О, чуеш, чуеш?
- Та ж то Петро сопе...
- Петро, одийди!
Маленький Петро обиженно отошел в сторону.