- О, чуеш?
- Эге.
- Спыть. Мыколо, побежимо на ричку купаться... А в это время денщик Прохор не торопясь обедал за тем же самым столом, за которым полчаса тому назад ел генерал. Прохор сказал хозяевам, что у его барина такой порядок: после обеда он учит по бумажке турецкий разговор, а потом ложится спать, стало быть, пока что, можно и ему спокойно пообедать.
- А на що генералови вчитися по-турецькому? - спросила хозяйка.
- Дурна баба, - вмешался муж, - з турками которий рик воюе и по-християнському з ними буде балакати? В полон кого возьмут або що...
Хозяин сбегал в шинок, принес полкварты горелки - хотел развязать язык денщика, расспросить у Прохора про такого необычного генерала. Горелку Прохор выпил охотно, но остался все так же немногословен и мрачен, как и был. Он только сказал, что барин - что ж, барин? Барин ничего, добрый!
- А чи богатый? - спросил Трохим.
- Бога-атый...
- А чи жонатый? - спросила Трохимиха.
- Женат. Барыня, должно быть, сегодня приедут из Москвы - ждем!..
Тут обе Зинченки - мать и дочь - засыпали Прохора вопросами.
Прохор ковырял в зубах пальцами, икал, глядя на опустевшую полкварту, и, слабо понимая, что такое лопочут бабы, все переспрашивал:
- Ась? Чего-с?
Разобрав наконец, что они хотят побольше знать о генеральше - какого она роду, красивая ли и прочее, - Прохор только махнул рукой и изрек:
- Баба да бес - один у них вес!
И больше не стал ничего говорить - курил, задумчиво вертя в пальцах пустую чарку.
Хозяйка, отчаявшись разузнать у денщика что-нибудь еще, стала собирать со стола, когда на улице послышался шум.
Ее дочь глянула в окно, всплеснула руками и закричала:
- Генеральша ийде!
Хозяева опрометью бросились из хаты. А Прохор нетвердыми шагами побежал в сад будить барина.
К дому действительно подъезжала целая вереница телег, точно свадебный поезд. Впереди ехала высокая коляска, запряженная тройкой лошадей. Ее нанимали полная румяная женщина лет тридцати и молодой офицер в новеньком мундире и треуголке. Между ними виднелась светловолосая пушистая головка миловидной девочки с большим голубым бантом в волосах. На передней скамейке, против господ, сидела горничная.
На следующих возках и телегах, среди узлов, сундуков и корзин, пестрели кофты и платки дворовых девок.
Навстречу приехавшим бежал из сада в туфлях на босу ногу генерал. Он радостно улыбался и кричал:
- А, приехали! Добро пожаловать!
Горничная, сидевшая в коляске, взяла на руки девочку и передала ее подбежавшему генералу. Генерал подхватил дочь и стал целовать ее, приговаривая: