– Как раз этим я и собираюсь заняться в ближайшее время.
– А второй претендент на руку убитой?
– Второй, по словам свидетелей, оказался разгильдяем.
– Поясни, пожалуйста.
– Мне бы самому кто пояснил, – пробурчал Шура.
– И все-таки, по какой причине они расстались?
– Как я понял, он летал с места на место, работы постоянной не имел. Подозреваю, что в голове его гулял ветер и белки по ветвям прыгали.
– Не бери в голову, – усмехнулась Мирослава, увидела озадаченное выражение лица Мориса, – это просто наполеоновская метафора.
– В переносном смысле? – успокоенно спросил Морис.
Волгина кивнула.
– А убитая была девушкой целеустремленной. Строила карьеру и, я уверен, хотела этого же от своего парня.
– У того, с кем у нее была свадьба, с карьерой все нормально?
– И даже более того, – усмехнулся следователь.
Мирослава не стала допытываться о месте работы жениха, вместо этого она спросила:
– Значит, она дала парню отставку?
– Дала, – кивнул Наполеонов, – но он не принял ее.
– Стал преследовать погибшую?
– Он угрожал ей, что покончит с собой.
– А она?
– Сначала успокаивала его, убеждала, потом просто исчезла.
– Он не знал ее телефона?
– Телефон она поменяла.
– А место жительства?
– Тоже, она снимала квартиру и просто переехала.
– А место работы?
– Место работы девушка ему не сказала.
– Так, – задумалась Мирослава, – возможно, он с самого начала показался ей приставучим?
– Может быть, и так, но, скорее всего, она просто была скрытным человеком.
– Или работа значила для нее так много, что она в каком-то смысле оберегала ее… – сказал Морис.
Шура улыбнулся, а Мирослава проговорила задумчиво:
– В этом что-то есть.
За окном уже стало совсем темно. Было слышно, как ветер перебирает еще не полностью развернувшиеся листья деревьев. Время от времени с пруда доносились голоса самых нетерпеливых лягушек, но было ясно, что совсем скоро запоют свою брачную песню все обитающие там самцы.
– Шура, может, ты споешь? – неожиданно спросила Мирослава.
– Мне сейчас только петь! – хлопнул себя руками по бедрам Наполеонов.
Но Мирослава, не слушая его возражений, уже поспешила в комнату, которая называлась Шуриной, сняла со стены гитару и быстро вернулась назад.
– Мальчики, – проговорила девушка, протягивая Наполеонову гитару, – может, выйдем на террасу? Там сейчас довольно тепло.
– С ней спорить бесполезно, – пробурчал Наполеонов и добавил, обращаясь к Морису: – Запомни это на будущее, викинг.
Миндаугас подозревал, что с Шурой спорить тоже бесполезно, поэтому не стал снова объяснять ему, что литовцы не викинги.
Вслед за ними на крыльцо вышел Дон – любимый кот Мирославы Волгиной. Когда лучи не падали на шерсть кота, он казался черным. Но стоило только свету дотронуться до пушистой шубки, как она приобретала золотисто-коричневый оттенок, точно ее облили шоколадом.