Последнее воспоминание было о том, как в животе разгорелся океан боли и я упал, а ворвавшийся в круг противников Феофан буквально располосовал тварей на куски.
Видимо, у него действительно очень высокий воинский ранг…
«Хм, интересно, а почему вместо глубоких неприятных ран остались только тонкие и, как кажется, многолетние шрамы? — думал, я вставая с кровати и одеваясь. — Меня лечили каким-то видом заживляющих зелий? А психосоматическая боль, возникающая на месте бывших ран, как раз является следствием невероятно быстрой регенерации и проявляется на психологическом уровне из-за того, что раненый организм еще не привык к невероятно быстрому восстановлению и генерирует импульсы боли из поврежденного места? Что ж, вполне вероятно».
Умывшись и почистив зубы, я, вполне себе бодрый и довольный, пришел на кухню и уселся за стол. Там меня ждали горячая рисовая каша с запеченной курочкой и большой стакан молока.
Видимо, Марыся услышала, что я умываюсь, и поставила все на стол.
Каша, как и вся еда хозяйки дома, была невероятно вкусной. Я набросился на нее с видом изголодавшегося папуаса и тут же попросил добавки. Вторую тарелку ел медленно, можно сказать, смаковал, однако аппетит портили постоянные вздохи и ахи пожилой женщины и ее жалостливые взгляды в мою сторону.
— Ну как ты, Иванушка? — все же решилась спросить она и присела на стул рядом.
— Спасибо за беспокойство, чувствую себя просто отлично, особенно после такого вкусного завтрака, — пожав плечами, ответил я и спросил: — А может, вы знаете, где Феофан? Я удивлен, что он не разбудил меня на тренировку.
— На какую еще тренировку! — воскликнула женщина. — Ты же вчера из пустошей вернулся! Весь в крови! Весь! Я же твоему дуболому помыть тебя помогла да в кровать уложить! А он хотел просто положить в одежде, и все! Интересно было бы посмотреть, в каком бы ты состоянии проснулся! А ты тут им интересуешься! И про тренировки вспоминаешь! Тебе отдыхать надо!
Марыся была явно разгорячена. Ну а что сделаешь, против природы не попрешь. Она женщина, а я выгляжу как ребенок. Материнский инстинкт выступает во всей красе. У нее же внуки моего возраста. Понятно, что она переживает. Надо этим воспользоваться и задать пару вопросов.
— А когда меня принесли, ран много было? — уточнил у нее. — Ну, когда вы меня от крови отмывали.
— Так… — на некоторое время она замерла, вспоминая. — Так вроде ни одной и не было.
«Ага, значит, старик обработал меня своим зельем еще в пустошах. Видимо, средство достаточно действенное, раз заживление пошло так быстро».