Вин заглянул Эллису в глаза.
— Можете представить такое? Тело бессмертно, а впереди только вечная боль и страдания? Это главный страх для каждого из нас — провалиться в бездонную тоску без шансов на исцеление. По крайней мере, жертвы средневековой чумы мучились не слишком долго.
Вин опустил вторую руку на стол, продолжая чертить невидимые узоры.
— Жил-был один художник. Всем известно, что творческий ум страдает от чумы сильнее других, и этот художник — гений, как говорили многие, — терзался годами, но держал свою боль в тайне. Никто не знал о его беде до тех пор, пока гений не сорвался. В один прекрасный день он взял ложку и выдавил себе глаза. — Руки Вина замерли на столешнице. — Говорил, что не заслуживает видеть красоту. Недостоин даров, которые ему ниспослали. Сменил шесть пар глаз. Каждый раз в ИСВ ему просто вставляли новые. Но все это не имело смысла. Потеря зрения не могла заглушить боль. Лекарства не существовало. Никто не мог помочь, потому что никто не понимал его тоски. Гения душили одиночество и беспомощность, и темный омут депрессии затягивал все глубже и глубже…
Люди жалели художника. Жалели и старались избегать. Выхода не было — совсем, понимаете? А потом появился Пакс. Удивительный, чудесный Пакс. Никто не мог понять, а он понял. Смог погрузиться во тьму, встать рядом, почувствовать этот ад, взглянуть ему в лицо. Пакс выцарапывал во тьме щели, и сквозь них лился свет. И оттого, что он понял, по-настоящему понял боль гения и разделил его одиночество, все изменилось. Постепенно художник выздоровел. И он был лишь одним из многих, кого исцелил Пакс…
Вин глубоко вздохнул и приподнял маску, утирая слезы. Вокруг глаз виднелись мелкие белые шрамы.
— Ему приходится дорого платить за способность к глубокому состраданию. Чувства Пакса сильнее, чем у всех остальных. Этот дар стал его проклятием. Возможно, чума, от которой он лечит других людей, оставила на нем след. Не знаю. Пакс слишком хрупок и восприимчив… но по-другому он просто не может. Как кончики пальцев. — Вин поднял ладонь и задумчиво посмотрел на нее. — Они очень чувствительны ко всему, в том числе к боли. Зато отлично справляются со своей работой. Вот и Пакс такой же.
Вин подошел к ближайшему стулу, сел и уставился в пустоту невидящими глазами.
— Что произошло? — спросил Эллис. — Почему Пакс… почему вы сюда переехали?
— Не знаю. Он ничего не рассказывал. О случившемся я узнал от друзей. Пакс был в реанимации под строгим наблюдением. Никто не мог понять, что с ним делать. Паксу нужен был Пакс — человек, способный заглянуть в душу и прогнать демонов. Но второго такого на свете нет. И я не смог уйти… Переехал сюда, чтобы за ним присматривать. Я на что угодно готов — понимаете, на что угодно! — да только я не Пакс. Не волшебник. Он медленно погружался в тоску. А потом появились вы. — Вин снова посмотрел на Эллиса и нахмурился. — Я сразу понял, что это не к добру. В нем проснулась надежда, но… Что будет, если подбросить Шалтая-Болтая над пропастью? Он упадет, и тогда не поможет ни королевская конница, ни королевская рать. Пакс — бесценное сокровище… и вы его растоптали.