— А почему нам нельзя вместе вернуться домой и сделать все дальше по твоему списку?
— Потому что мне надо поговорить с Уорреном. И обсудить кое-что личное.
Пакс смотрел на него в упор. Эллис видел, что посредник вот-вот расплачется.
— Мне страшно…
— Со мной ничего не случится.
— За нас обоих.
— Иди домой и отдохни хорошенько. Может, с Вином поговоришь.
По щеке посредника скатилась слеза.
— Будь осторожней…
— Обязательно буду.
Пакс достал порт-колл.
— Альва права.
— О чем ты?
— Я не сумасшедший…
Глава девятая. Всему свое время
— Что-то твой приятель расстроился, — заметил Уоррен, когда Эллис вернулся на крыльцо.
Пакс ушел. Через открывшийся портал Эллис увидел знакомую готическую столовую, и ему захотелось шагнуть туда следом за посредником. За совсем короткий срок дом Пакса стал родным и привычным, чего нельзя было сказать о тех местах, где Эллис жил раньше. И все же он был рад, что остался с Уорреном наедине. Теперь можно говорить прямо, без обиняков. Ему было, что обсудить со старым другом.
— Паксу несладко пришлось в последнее время. Убийства расследовал.
— А я думал, в Полом мире убийств не бывает. Лысики рассказывали, что здесь нет смерти, войны, классовых конфликтов, расизма, сексизма, бедности и прочей ерунды.
— Видимо, убийца решил сделать исключение.
— И какая ж муха укусила этого парня?
— Парня?
Уоррен усмехнулся.
— Парня, девку — один черт. Не похоже, что он из-за работы распсиховался. Скорей уж, взревновал. Ты что, захотел попробовать новые секс-игрушки? Говорят, у них есть штуковина…
— Между нами нет ничего такого! — сказал Эллис. Получилось слишком громко.
— Это радует. Я-то уж грешным делом подумал, что ты решил сойти за местного. Переметнулся в другой лагерь, так сказать.
— Между нами ничего нет, еще раз повторяю!
— Ну, значит, мне просто показалось. Тут уж не угадаешь. Бывает, попадет мужик в тюрьму, и выбора-то не остается…
— Я же сказал, Паксу пришлось туго. Нелегкие деньки выдались.
— Что ж поделаешь, каждый несет свой крест. Но я чертовски рад тебя видеть, дружище! Уже не верилось, что ты когда-нибудь объявишься. Вдруг чего-то напутал и поджарился по дороге.
День клонился к вечеру. Послеполуденные часы, наполненные солнечной негой, всегда напоминали Эллису о школьной поре — уроки закончились, впереди свобода. Уоррен был прав; становилось жарко. Над полями поднималось горячее марево, а цикады гудели так же громко, как поток машин на Мичиган-авеню. Эллису не удалось взглянуть в календарь, но он утвердился в своих выводах: лето было в самом разгаре или только перевалило за середину. Пахло травой и навозом из коровника, слышалось лошадиное фырканье, на полях росла кукуруза. Высокая, выше человеческого роста.