— Как ты можешь!
— Дорогая, что могу? — Джилас не сразу поняла, что внучка обращается к ней.
Ника не стала отвечать и выбежала из комнаты вслед за парнем.
Теперь настала очередь Готрика пенять жене.
— Мне тоже не нравится, что мы вынуждены принимать у себя Спайка, но ты могла бы подыграть что тебе не все равно, что произошло с его отцом!
— Это не я притащила в дом вампира, — прошипела Джилас. — Ты же не думал, что мы сможем два месяца скрывать его присутствие здесь…Я, конечно, не желаю зла Костеру, но нам всем будет лучше, если его сын уберется отсюда!
Разгоряченные супруги со злостью смотрели друг на друга. Первым опомнился Готрик.
— Ладно, посмотрим, чем все закончится.
Джилас подозрительно взглянула на мужа.
— И учти, дорогой, если Костер и впрямь…пострадал, пусть мальчишка ищет пристанище в другом доме!
Максим дождался ночи. Когда часы пробили двенадцать раз, и в доме все уснули, мальчик выбрался из комнаты.
Макс выглянул в коридор: огарок свечи едва полыхал в его руках. Подросток, стараясь не смотреть под ноги: на невидимой лестнице ему было жутко и днем — на цыпочках спустился в холл. Маленькая пробежка, и парень оказался в галереи, выискивая портрет Сент-Луис. Мальчик поставил свечу на пол и в предвкушении пакости, высунул язык. Бабушку хватит удар, когда она проснется, хмыкнул он. Красную краску подросток еще днем стащил у садовника вместе с кистью.
Максим усердно закрашивал перчатку красной краской. Он так сосредоточился, что не заметил, что двери бесшумно захлопнулись, а занавески на окнах подхватил ветер.
Подросток вытер ладонью лоб, испачкав его краской. Он отошел от портрета довольный своей работой.
— Вот так-то лучше, — заметил он.
Джилас сразу же отправит письмо в общество архитектурной древности или как его там. Зафиксированный полтергейст…Максим улыбнулся и спрятал банку с краской в карман.
Напивая веселую песню, он подошел к двери. Дернул за ручку…
Порыв ветра погасил огарок свечи.
— Замечательно, только этого не хватало!
Максим повернулся к окну. Его просто окатило холодом с ног до головы. Мальчик проглотил ком в горле.
— Эй! Здесь кто-нибудь есть? — хрипло спросил он.
Огарок вновь вспыхнул.
— Ты звал меня, милый?
Мальчик вздрогнул, услышав незнакомый голос позади себя. Он зажмурился, резко обернулся, приоткрыл сначала один глаз, потом другой. Выдохнул — никого.
Послышалось!
Максим вновь повернулся к двери и открыл рот…
Прямо перед ним стояла Сент-Луис — молодая и прекрасная — с черной уродующей перчаткой на руке.
— Дай, милый, я тебя поцелую! — расхохоталась она.