- Выпустите! Выпустите же меня! Мама, мамочка!
Как хочется просто полежать. Ни о чем не думать, ничего не делать.
- Да выпустите же меня!
Вот разорался! Я медленно поднялся, прислушиваясь к своим ощущениям. Как и всегда, ничего необычного не ощущается. Тело находится в отличном состоянии, интересно, все ли в таком же порядке с мозгами?
- Выпустите меня кто-нибудь! Мама, мамочка, я здесь, мамулечка!
Выползая на четвереньках из палатки, я уткнулся носом во что-то мягкое и шерстяное.
- Михаил Батькович, пропусти меня.
- Урррауррр.
- Все нормально, отойди.
Проход тут же освободился, но выйти мне не дали. В мое многострадальное тело врезался белый вихрь, стараясь облизать все лицо.
- Ууау ууау ууау.
- Да, я тоже рад тебе, Вьюга. Как ты себя чувствуешь?
Лисичка что-то проскулила и подняла переднюю лапу.
- Дай посмотрю.
Я взял лапу и пощупал на предмет переломов, Вьюга не выдержала издевательства и слегка прикусила мне руку.
- Все, все. Сейчас мазь намажу и все пройдет.
- Урр. - Наморщила мордашку проказница.
- Ну и что, что вонючая? Зато рану вылечит.
Я достал мазь из наплечной сумки. На белой, пластмассовой баночке была изображена какая-то женщина в сельской одежде. Разглядеть этикетку полностью невозможно, так она истерлась со временем, да и содержимое ее давно изменилось. Сейчас я хранил в ней мазь от легких ран. Очень удобная вещица.
- Да выпустите же меня!
Достал же. Я обработал ногу лисички и встал. Картина впечатляла своим ужасом. В комнате полной трупов и крови, десять человек сидят на полу, опустив руки. Непонятно, заметили ли они вообще перемены тут. Парень в клетке требует отпустить его, и постоянно зовет маму. Сначала я думал, что это он так плачет, но нет. Он тянет руки к конкретной женщине. На вид ей лет пятьдесят, порванные одежды, грязь на теле и волосах. Но если присмотреться, ей не больше сорока, а скорее всего, еще меньше. Кисти рук и шея гладкие, по ним бы я сказал, что ей лет тридцать пять, а вот по взгляду, все семьдесят.
Я подошел к клетке и начал рассматривать парня, держась поодаль. Слишком хорошо я помню, как его слабая, на первый взгляд, рука превратилась в звериную лапу.
- Кто ты?
- Выпусти меня. - Тут же повернулся ко мне парнишка. На вид он оказался молодым. Лет восемнадцать, может девятнадцать. - Пожалуйста, выпусти.
- Как тебя зовут? - Продолжил я допрос. Слишком он странный, чтобы так рисковать.
- Денис. Пожалуйста... - Затянул он вновь свою песню.
- Она твоя мать? - Показал я на женщину.
- Да. - Кивнул он мне в ответ.
Я подошел к ней и заглянул в пустые глаза.