Второй фонарь, светящий с трапа, очертил смутные очертания грузной фигуры — тот самый фриц, которого Вадик пытался оставить без потомства. Безуспешно… снизу их площадку осветили еще два фонаря — все в сборе…
Сапоги немца ступили на металл настила. Он нехорошо улыбнулся, светя прямо в глаза Вадику, что-то сказал, почти весело…
Вадик закрыл глаза.
Солдат взял фонарик в другую руку, потянул из ножен хищную полоску ножа…
И испуганно вскрикнул, получив удар под колени. Ноги соскользнули с края, фашист с размаху приземлился на край металлической площадки, с глухим хрустом ломая себе голени, инстинктивно попытался вскочить — но только сбросил себя вниз… снова коснулся настила — грудью, закричал от боли, заскреб руками, выпустив нож и фонарь, пытаясь зацепиться хоть за что-то…
И ухватился за ногу Вадика, потащив того к краю.
Последовал еще один удар, в лицо — в свете фонаря брызнула кровь, но немец ногу не отпустил.
Вадик почувствовал, как чьи-то руки обхватили его плечи, дернули назад. Над ухом раздался сдавленный стон…
Кроссовок соскочил с ноги — и тяжелое тело с коротким воплем рухнуло вниз, проломив ветхую сцену. Вадик повалился назад, придавив своего спасителя.
— Слезай, больно!!! — Руслан выполз из-под него, закашлялся, сплюнул кровью. — Тяжелый, скотина, жрать меньше надо!..
— А то ты — дюймовочка… — Вадик все еще пытался прийти в себя.
— Ладно, давай, вставай! После разлеживаться будешь! — Вадик поднялся на колени. Немцы что-то орали, по лестнице уже грохотал автоматчик.
— Нам не уйти…
— Посмотри сюда. — Руслан, держащийся за грудь, махнул трофейным фонарем наверх… осветив зияющую пасть люка над их головой. Туда вели вбитые в стену ржавые скобы. — Давай вперед…
Вадик подковылял к стене, морщась от боли в колене, полез, молясь, чтобы слабые пальцы не разжались… он вывалился из люка на шлак, покрывающий пол чердака. Следом выполз охающий от боли Руслан…
— Крышка…
Вдвоем, навалившись, они сдвинули косо стоящую на ржавых петлях тяжелую стальную крышку люка — и она с оглушительным грохотом рухнула, закрыв проем.
Загудела, когда в нее ударила пуля, но выдержала. Руслан посветил фонарем, нашел какую-то железяку и заклинил ей люк, уперев второй конец в стропила.
Под крышкой слышались злобные вопли офицера, распекающего своих солдат. Вадик, наконец-то огляделся…
Это был не собственно чердак, а всего лишь тамбур, три на три метра. Из него вела еще одна дверь, уже нормальная и — также металлическая. Словно к бомбежке готовились…
Или к такой ситуации, что вряд ли. Дверь закрывал толстый железный засов.