— Почему? Разве братья не должны делиться друг с другом?
— Не нужно всё лить в одну бочку, — скривился Варлас. — Говорят, враги, кого он пытает, видят перед смертью его глаза, но ты единственная, кто видит его лицо всегда, — сказал он и, поцеловав мою руку, которой я его гладила, встал. — Идём, тебе нужно поесть.
— Только не в гареме! — тут же сказала я.
— Поешь у меня, — протянул мне руку. — Тошнит уже меньше?
— Кажется, что даже больше, — пожаловалась я. — Только мясо могу есть нормально, от остального воротит.
— Скажи об этом Радидле завтра, — Варлас обнял меня и повёл в конец комнаты.
— Чтобы она мне порекомендовала секс на завтрак? Да вы больные, честное слово, в голове только одно! — возмутилась я. — Вон у тебя целый гарем, выбирай любую. Девушки истосковались по твоему вниманию.
— Ты не понимаешь, что говоришь. Под твоим сердце мой ребёнок, как я могу просто касаться другой?
— Не твой, а Кахнаса.
— Это не имеет значения, — отмахнулся демон. Он довёл меня до своих покоев, посадил на подушки, и нам подали обед.
— А у тебя детей нет? — спросила я, налетая на жареные на углях кусочки мяса — моя гордость, потому что это я показала поварам, что такое шашлык.
— Нет, — ответил Варлас, смотря на меня и умиляясь. И мнение, что людям нельзя есть мясо, улетучилось без следа, даже больше — меня откармливали все, кто мог хоть как-то повлиять на моё питание.
— А я думала назовёшь Мираза и Дарашира своими, — хохотнула я, а демон скривился.
— Подлый гадёныш, — прошипел Варлас, но продолжения не последовало. Он вообще отказывался говорить о том походе, где едва не умер. Хуже того — отказывался объяснить, почему Мираз по-прежнему ходит по дворцу с надменной улыбкой, а Хазирна живёт в гареме.
— Чай? — предложила я демону напиток и, увидев отказ, налила только в свой бокал.
— А Хазирну и… забыла, как звали мать Дарашира вы тоже делили с Властелином?
— Рали была прекрасной женщиной, первой рабыней, что увлекла Властелина и меня, — ответил Варлас. — Послушной в досуге, огонь в постели. Кахнас любил её… а Хазирна… она появилась когда Рали носила Жанарира. В гареме ходили слухи, что это она подсыпала яд в еду Рали, вызвав преждевременные роды и смерть сына и рабыни. Кахнас в пылу едва не убил её, но оказалось, что она не причём. А он только кажется бессердечным, но невинность ценит.
— Так она с ним и сблизилась, — проворчала я.
— Да. Но я ей не верю.
— Что значит не веришь? — прочавкала я, очень стараясь сохранить беззаботный тон. Варлас наконец расслабился и разговорился. Лежит на подушках, помогает мне расправиться с мясом и не подозревает о моей хитрости.