Жабо насторожился:
– А чем плохо Марусе?
– Чем плохо, я не знаю. Говорят, живется им ничего себе. Только я вам ломаной копейки не дам за ихнее «ничего себе». Я сам очень упрямый, но посадите вы около меня человека еще упрямее, который десять лет будет на меня смотреть из угла и – не то чтобы вслух повторять, боже упаси, – а так, молча «думать на меня»: стань часовых дел мастером – стань мастером – стань… – в конце концов, ей-богу, даже я начну починять колесики и закручивать спружины, а хорошего ничего не будет, извините. Так ее и обработал этот Самойло. Дурак Игнац и Анюта дура: надо было сделать, как старый Фальк, самим для нее выбрать какого-нибудь такого, который умеет хоть раз в месяц ни с того ни с сего перекувырнуться… Вроде вас.
Проводив его, Жаботинский пошел на почту и послал Марусе телеграмму: «Приеду вторник на неделю».
Жаботинский, роман «Пятеро»:
«Еще только раз увидел я Марусю. У меня была лекция в Аккермане, городе на западном берегу Днестровского лимана, и оттуда Самойло с Марусей увезли меня через лиман к себе в Овидиополь».
Чуть было не написалось: «Зеэв ее не узнал». Это была бы неправда: Маруся ни на пушинку не изменилась. Разве что стала очень деловитой домоправительницей, но и это не было неожиданностью, все знали, что Маруся, за что бы ни взялась, будет мастерицей. А потому не чудо, что у нее дома и горничная понимала ее с полуслова, и обед был вкусный, и на столе цветы… Даже Самойло стал человечнее, уж не так неуклюж и угловат, как прежде. Зеэв и этому не удивился, издавна зная, как Маруся покоряет людей. И конечно, не было неожиданностью уже намечающаяся выпуклость ее живота…
Неожиданным оказалось вот что: она говорила, смеялась и светилась точь-в-точь, как в самом начале их знакомства, до той тревоги из-за Руницкого. Перед вечером пришли к ним гости, какой-то грек-сосед с женою, которую звали Каллиопа Несторовна, а муж был владелец бахчей в окрестности, и немец-аптекарь, приехавший на собственной бричке, тоже привез жену и двух красавиц дочек, степенных и глупых. Говорили об огурцах и арбузах, о скарлатине и земском враче… Но Маруся и тут была, как рыба в воде: ни одного ложного тона, всем было по себе, вся комната опять звенела ее колокольчиками: точно тут родилась и выросла Маруся и ничего ей другого не нужно…
«Одесские новости», 29.09.1903 года
ВСКОЛЬЗЬ
О ЛЮБВИ
… В конце концов, я сомневаюсь, можем ли мы, грамотные люди севера, любить по-настоящему.
Когда-то, вероятно, и в тех широтах, где мы теперь проживаем, любили по-настоящему, то есть сильно и до опьянения.