Вдвоем они присели на угловой диван за фикусом.
– Моей дочери скоро двадцать лет… – глядя на танцующих, произнесла Анна Михайловна.
Жаботинский галантно сострил:
– Кто вам, сударыня, позволил выйти замуж в приготовительном классе?
Но Анна Михайловна лишь отмахнулась:
– Слушайте, я действительно хотела с вами встретиться. Мой муж знал вашего покойного отца по хлебной бирже. Он охотно устроит вас у себя в конторе…
Помимо воли высматривая танцующую Марусю, Жаботинский удивился:
– Да ведь я газетчик.
– Но нельзя же всю жизнь сочинять фельетоны, пусть даже талантливые, – сказала Анна Михайловна. – У нас дача на Среднем Фонтане, приходите.
Танцуя с моложаво-статным моряком в офицерском кителе, Маруся, чувствуя, что Жаботинский на нее смотрит, стала еще активней демонстрировать себя и изображать увлеченность своим кавалером. Аргентинское танго этому явно способствовало, а тридцатилетний морской офицер умело и властно руководил своей партнершей.
Когда оркестр дал последний аккорд, Маруся, разгоряченная, подбежала к матери и Жаботинскому.
– Берегитесь! – озорно сказала она Владимиру и показала на мать: – Она обворожить обворожит, а на роман не согласится! – И тут же матери: – Я уже влюблена! Жаль, у него усы, но, надеюсь, мягкие, царапать не будут…
Оркестр вступил с новым танцем, Маруся убежала к морскому офицеру.
Следя за дочерью, Анна Михайловна нервно достала веер.
Владимир попробовал ее успокоить:
– От слова не станется…
– О, – сказала она, обмахиваясь веером, – меньше всего я тревожусь за Марусю. У нее есть граница, дальше которой ее никакие усы не оцарапают…
Но моряк с коротко подстриженными усиками так уверенно прижимал в танце Марусю к себе, что Анна Михайловна не сдержалась:
– Правда, я не хотела бы знать, где эта граница. Этот офицер, его зовут Алексей Руницкий, летом снимает дачу по соседству с нашей. С его сестрами Маруся в гимназии училась…
Хотя Жаботинский изо всех сил старался держаться индифферентно, он тоже не мог оторвать глаз от Маруси. Притом что на танцевальном полу было множество пар, Маруся с этим морским офицером явно выделялись и своим страстным танцем, и особенно какой-то пылкой женственной энергией, которая светилась в каждой клеточке прекрасной Марусиной фигуры.