Жаботинскому и Тривусу пришлось вызвать Самойло еще раз: он единственный из комитетчиков умел перевести на «жаргон» прокламацию и начертать анилиновыми чернилами квадратные буквы для печати листовок. Он же, пощупавши гектограф, аппарат для печати листовок, покачал головою: тридцати копий не даст…
Этот гектограф, краски и другие материалы им на фаэтоне привез Шломо Зальцман, тот самый господин с черными усиками, он оказался членом подпольной сионистской организации «Эрец-Исраэль».
«…Самойло, – продолжал Жаботинский, – принес желатин, бутылку с глицерином и еще не помню что, целый час провозился, и на завтра действительно отпечатал высокую кипу фиолетовых листовок… Самойло оказался полезен и стратегически. Пока он варил на керосинке жижу для гектографа, мы обсуждали, где какую под Светлый праздник поставить дружину, одну из них решили поместить у лодочника в самом низу Карантинной балки – лодочник был персиянин и сочувствовал. Самойло вмешался.
– Когда есть балка, глупо ставить людей внизу. Вы их разместите у верхнего конца: сверху вниз удобнее стрелять.
Так и сделали, а впрочем, все это не понадобилось. Погром в то воскресенье состоялся, и кровавый, и до сих пор не забыт, но произошел он в тот раз не в Одессе. Мы устроили последнее ликвидационное заседание, послали сообщить владельцу оружейной лавки Раухвергеру, что уплатить ему долг в пятьсот рублей нам нечем, и попрощались с Генрихом. Он долго жал мне руку и сказал:
– Не благодарите: я сам так рад помочь делу, о котором нет споров, чистое оно или грязное…
В глазах у него было при этом выражение, которое надолго мне запомнилось: у меня самого так тосковали бы глаза, если бы заставила меня судьба пройти по улице с клеймом отщепенца на лбу…»
Да, погром в Пасху состоялся, и даже не один.
Первый случился в ста пятидесяти верстах от Одессы, в Бессарабии, в небольшом городке Дубоссары. Вот бесстрастное свидетельство Интернета:
За два месяца до погрома в небольшом городке Дубоссары исчез, а потом был найден убитым четырнадцатилетний подросток Михаил Рыбаченко. Единственная ежедневная кишиневская газета «Бессарабец», возглавляемая известным антисемитом П. А. Крушеваном, стала обсуждать возможную ритуальную подоплёку этого убийства. В частности, сообщалось, что труп был найден с зашитыми глазами, ушами и ртом, надрезами на венах и следами веревок на руках. Выдвигалось предположение, что подросток был похищен и обескровлен евреями с целью использования его крови в каком-то ритуале. В одной из статей писалось, что один из убийц-евреев был уже пойман и рассказал о деталях преступления. Статьи вызвали волнения среди жителей города и усилили существовавшие предрассудки и суеверия против евреев. Появились опасения, что подобное убийство может произойти и в Кишиневе.