Терехов решил допросить Раевского. Он позвонил дежурному, и через несколько минут к нему ввели молодого, стройного, с приятным, можно даже сказать, красивым лицом человека в военной форме. Вид у него был явно усталый, но держался он бодро, и в небольших, сосредоточенно-внимательных глазах таились доверие и надежда.
- Вы Раевский? - спросил Терехов, успев с ног до головы осмотреть вошедшего.
- Нет, не Раевский,- спокойно сказал тот, усаживаясь на стул за небольшим приставным столиком.
- Тогда кто же вы?
- Кто я? - переспросил Александр Иванович, улыбнувшись.- Настоящая моя фамилия Козлов. Но когда прибыл в разведшколу - мне предложили забыть ее.
- У вас еще была кличка?
- Да. В школе - Александр Данилович; Меншиков.
- Меншиков? - Майор, научившийся ничему не удивляться, даже привстал: так неожиданным было сразу вдруг приблизиться к разгадке тайны, над которой пришлось столько ломать голову.
- Да, Меншиков,- повторил Александр
Иванович.- Шеф «Абверкоманды сто три» послал меня на связь к радисту Кудряшову. Я должен был доставить ему питание для рации, бланки документов и деньги.
- Вы точно назвали агента?
- Если был точен полковник Трайзе. Он сказал мне при этом, что Кудряшова я знаю в лицо. На самом деле я не знаю никакого Кудряшова. Мне кажется, шеф схитрил.
- Где назначена ваша встреча?
- В Липках. Это железнодорожный поселок. На пути в Тулу.
«Хитрая, видать, лиса, этот Трайзе,- подумал Терехов.- Путает следы каким-то Кудряшовым. Дескать, если Раевский попадет в наши руки, радист уцелеет. Но это же адрес Романова!»
Лишь в одном Трайзе не обманул Меншикова, или теперь уже Козлова: его курьер действительно знает того радиста в лицо. Но Козлов и не догадывается, что те, к кому он направлен, давно известны чекистам и с самого первого дня работают под их диктовку. Не догадывается, что посылку он нес не кому-нибудь, а самому Романову, в котором видел только азартного картежника. Майору проще простого было бы спросить сейчас у Козлова, знаком ли он с Романовым, но соображения служебного порядка не позволяли ему это делать.
- Известны ли вам,- начал Терехов издалека,- какие-либо агенты, заброшенные в Советский Союз?
Козлов утвердительно кивнул головой.
- Я могу назвать их только по школьным кличкам,- пояснил Александр Иванович перед тем как рассказать все, что он знал о заброшенных и еще дожидавшихся своей очереди разведчиках. Цепкая память сохранила все, и он говорил долго. Ему приятно было видеть, что чекист слушает его внимательно, с той серьезностью, которая возникает сразу же, как только тебе начинают верить. Именно этого и хотелось больше всего Александру Ивановичу. Доверия… Обычного человеческого доверия. Дело тут не только в нем самом, в его судьбе. Если не поверят, пропадет, не принесет ни малейшей пользы все, что было собрано и доставлено им с таким риском. А сведения его правдивы до мелочей. Они нужны, очень нужны Родине, нужны людям, ведущим борьбу с фашистской разведкой.