Максим остановился у ярко-желтой деревянной будки с вывеской «Касса». Купил несколько билетов и, подмигнув Алене, позвал ее за собой, направившись прямиком к колесу обозрения.
— Город, говоришь, не видела? — спросил, оглянувшись. — Сейчас увидишь.
Они уселись друг напротив друга в круглой кабинке, и она медленно поползла вверх.
— Надеюсь, ты высоты не боишься? — запоздало спросил Максим.
Алена не ответила. У нее буквально дух захватило от такой панорамы. Люди внизу казались крохотными точками, а потом и вовсе стали неразличимы, да и палатки с ларьками слились в пестрые лоскуты.
— До чего же здорово! — восторженно воскликнула она. — Я как будто птицей стала!
— Тише, тише ты, не вертись так, — улыбнулся Максим, — а то улетишь, птица.
После колеса обозрения они опробовали почти все аттракционы: всевозможные карусели, скоростной автодром, тарзанку и местное подобие американских горок. Алена то хохотала до слез, то орала в восторженном ужасе вместе со всеми.
После всех этих впечатлений у обоих разыгрался нешуточный аппетит. Пройдя полквартала, они обнаружили уютное кафе, куда и забрели. С голодных глаз набрали, как на свадьбу: и жульен, и мясо в горшочках, и салат с семгой, и тушеные овощи. И половину, конечно, не осилили.
Домой вернулись совсем поздно. За временем они не следили, но, во всяком случае, уже стемнело.
— Хорошо погуляли, — хмыкнул Максим, медленно поднимаясь по лестнице. Алена шла следом, разглядывая его смуглый затылок и спину, широкую в плечах и сужающуюся к талии.
На верхней ступени он вдруг остановился и неожиданно обернулся, Алена же, замечтавшись, не успела среагировать и, двигаясь по инерции, вписалась ему в грудь. Не удержавшись, она неуклюже взмахнула руками и едва не слетела кубарем с лестницы. Но в последний момент ощутила, как к спине прижалась его ладонь, крепкая, горячая. Она вцепилась в перила, устояла, но руку Максим не убрал, наоборот, притянул ближе. А вот сердце ее, в отличие от хозяйки, среагировало моментально. Ухнуло, как будто упав куда-то вниз, а затем затарабанило неистово. А когда он впился взглядом в ее губы, оно разошлось так, что и вовсе чуть не выломало ребра.
Какое у него выразительное лицо, подумалось в который раз. Все, что думает, все, что чувствует, — сразу видно. Очень видно. Вот и сейчас он не просто смотрел, он как будто целовал ее жадно, совсем при этом не касаясь.
Это мгновение длилось, может быть, несколько секунд, но Алене они показались бесконечно долгими и бесконечно волнующими. А когда он все-таки убрал руку и пошел по коридору дальше, ей вдруг стало необъяснимо досадно. Такое странное разочарование, как будто приотворили перед ней дверь и тут же захлопнули, оставив с носом.