Каждый раз, когда его нога сталкивалась с полом, он рычал одно оглушительное слово.
Моя. Моя. Моя.
Чтоб его во всех позах. Зверь наконец-то остановился на ком-то, наконец нашел вторую половину своей души. Конечно, это должно было случиться сейчас, не раньше не позже. Теперь, когда его стая была в беспорядке из-за отступника. Его волк разорвется между ее защитой и защитой своих волков, и Деклан не был уверен, что окажется важней.
Отступник…
Упоминание изгоя подсказало еще одну проблему.
Деклан не был уведомлен о каких-либо пришлых волках в этом районе, а его группа была хороша в том, чтобы писать ему, как только они натыкались на кого-то, кто никому не принадлежал.
Что значило, его пара не была просто новым волком в городе. Нет, это значило, что она была новой. Точка.
Черт.
Его животному было наплевать, как его пара стала волчицей, и оказалась на Лебединой горе. Нет, он просто хотел, чтобы она оказалась под ним. Несколько раз.
Он остановился у двери последней смотровой комнаты и втянул побольше воздуха. Запах был сосредоточен там, землистый и теплый, и его. И это было… знакомо? Под оттенками волка скрывалось что-то еще, что дразнило его разум, и его член пульсировал от неясных воспоминаний. Он знал этот аромат. Или нет? Он пах почти как…
Он схватил дверную ручку и медленно потянул ее, застонав, когда до него дошло еще больше аромата его пары.
С новой концентрацией аромата его член сразу же застыл в джинсах, испытывая боль, пока он не скользнет глубоко в ее влажный жар. Он наполнял бы ее снова и снова, заставляя ее кричать и стонать его имя. Деклан оставил бы ее счастливо насыщенной, полностью принадлежащей ему лужей.
Он толкнул дверь, открывая ее, и раскрыв обитателей комнаты.
Несколько вещей случилось с его появлением.
Харпер закричала:
— Альфа!
Его пара закричала:
— Спасайся!
И его волк зарычал:
— Моя!
К счастью, слова животного были отодвинуты на задний план, потому что некоторые вещи стали ясны после единственного быстрого взгляда на женщину, которая станет его.
Рваная рана зияла на ее предплечье, розовая и опухшая по краям, но явно исцеляющаяся. Он также заметил, что она была мягкой и округлой, и он не мог дождаться обладания ею.
Был также тот факт, что она была его восхитительным, слишком соблазнительным, безумным человеческим бухгалтером.
Или нет?
Деклан крался к Бренне, сапоги не издавали ни звука, когда он, проигнорировав Харпер, пересекал комнату к ней. Все тело его пары дрожало, запах ее страха врезался в него, как кувалда. Рана была для него первой подсказкой, что она была последней жертвой изгоя, но это знание отодвинули другие мысли, когда он поймал первый намек на своего внутреннего волка.