Северянину становилось плохо от чар. Его тошнило от порошка из драконьих костей, от зачарованной воды и от цветов папоротника. Рядом с ним теряли силу магические предметы. Амулет с волосами госпожи Анны, помогающий остановить кровотечения, и нож из ребер русалки. Нож тупился, кровь не сворачивалась.
Парень не прост, ох не прост! Терять загадочного больного, на которого потрачено столько сил, Бремер уже не хотел.
— Разреши резать!
— Я уже ответил. Уходи!
Впервые за годы службы на корабле Бремер попытался настоять на своем.
— Я куплю его у вас.
Капитан прищурился, хищно усмехнулся:
— Есть что-то, что я должен знать об этом парне?
— Мне давно нужен подопытный…
— Без рук и ног?
— Мне они не нужны. Сколько вы за него хотите?
— Ты не получишь его, — отчеканил капитан, глядя в глаза лекарю. — Я не люблю, когда меня держат за дурака. Мы многие годы летаем вместе, и ты впервые говоришь, что тебе нужен человек. Был бы я дураком, не стал бы капитаном! Или ты расскажешь правду и я подумаю о твоей просьбе, или забудь о нем. Выживет — продам на рынке. Сдохнет — выкину за борт.
Стефан стиснул зубы. Он отлично понимал, что если скажет правду о необычном пленнике, северянина продадут магам-алхимикам. Никто не делает ему одолжений, когда речь заходит о деньгах. Что ж. Пусть северянин не достанется никому!
Бремер промолчал.
— Как хочешь, — сквозь зубы процедил капитан.
На этом и расстались. Стефан перестал заходить к больному, от всего сердца надеясь, что тот сдохнет.
Александра
Скамьи для монахинь и стол для судей решили поставить прямо в монастырском дворе. Суд чести обычно устраивали в главном храме, перед статуями богинь, но со вчерашнего дня там стоял гроб с телом Руты, старшей сестры белого монастыря.
За прошлую неделю весеннее солнце просушило квашню под ногами, оставив холмы черного грязного снега лишь под стенами и в клумбах. Скамьи поставили прямо у ступеней храма. Слева заняли места сестры в алом облачении, справа — сестры в белом.
Милость и Пасиа Грина — богини любви, сестры-близнецы. Их главный храм — красно-белый, с высоким куполом и большим залом со статуями богинь — не одно столетие высился на склоне горы Петры, на границе манора госпожи Милевской. Два малых храма и кельи сестер стояли поодаль. Справа от главного храма жили белые сестры, служительницы Милости, слева — алые, служительницы Пасии Грины. Богиня Милость охраняла чистую любовь, девственниц и супружескую верность. Пасиа Грина внушала страсть, берегла рожениц, дарила плодовитость. Все монахини принимали обет целомудрия. Лишь чистые телом и мыслями, свободные от колдовской скверны и мирских соблазнов могли говорить с богинями. Для тех, кто нарушал обет, устраивали суд чести, безжалостный и скорый.