— Что тебе ответить? Я ненавижу рабство в любых его проявлениях, что для меня, как для темной, неприемлемо склоняться перед кем-то, а как для светлой порабощать — также не выход. Что я бы не смогла жить рабой, лучше умереть свободной, даже в борьбе за эту свободу, чем так жить.
— Вот и мы решили все сделать своими силами. Наш народ сильный, когда-нибудь мы возродим наше королевство, пусть не для себя, для детей наших детей. Поэтому если вы захотите помешать, просто знайте, это невозможно, вас не пощадят, — очарование момента пропало, до этого мне казалось, что мы несемся, навстречу друг другу, оказалось, я несусь навстречу стене и припечатало меня в нее конкретно.
— Но как бы не было это прискорбно, я всегда думал, что личное ничто по сравнению с теми, за кого я несу ответственность. Сейчас же я сомневаюсь в первую очередь в себе, — он криво хмыкнул, я же продолжила стоять не шевелясь, еще решит прямо тут начать убирать неугодных, — я не позволю, чтобы ты пострадала, поэтому мне проще отправить тебя в безопасное место, но, видимо, меня наказали свыше, потому что, если я попытаюсь тебя отправить в это самое безопасное место, ты сделаешь все, что угодно лишь бы вернуться и отомстить. И мы вернулись к тому, с чего я начал разговор. Как мне спасти свой народ и не дать в этой войне погибнуть тебе? И при этом не оказаться с тобой по разные стороны этой бойни? — он коснулся моего лица пальцами, а я вздрогнула всем телом и почему-то сглотнула, — мое наваждение, с первой минуты, когда я увидел тебя лежащей на кровати, всю в ранах, умирающую. Уже тогда я знал, что спасу тебя, чтобы эта сумасшедшая не попросила, — как он о прабабке — то нелестно, мысль такая неуместная, что даже определение ей не дашь, — мне нечего тебе предложить, истинной аристократке, ты достойна всего самого наилучшего, а не пещеры вечных проблем, толпы оборотней и меня в роли мужа…
Вот пока он не договорился в своих признаниях до всяких глупостей, я поступила как настоящая женщина, не важно темная она или светлая. Маленький шаг к нему и мои губы накрыли его, не давая сказать словам, которые могут повиснуть между нами и разделить навсегда. Если честно, я не думала в этот момент, вот совершенно, и впервые не дала себе времени на анализ и структурирование данных, просто с головой нырнула в свои желания и ощущения.
Я хотела этого поцелуя давно, если честно признаться, с того момента, когда пришла в сознание, а этот невероятный мужчина переливал мне кровь и шептал, что я должна держаться. Когда он гладил меня по голове, пока мое тело избавлялось от яда, как укрывал и укачивал на руках. Я, пожалуй, никогда ему не признаюсь, что была в сознании и слышала все его признания мне. И мимолетные поцелуи в волосы и прощальный в губы. В этом всем было только одно, я не знала, как он выглядел, разум тогда в сознание пришел, а вот тело не повиновалось мне, и я не смогла открыть глаза, их я открыла, когда мы прощались. Но так и не поняла, какой он. Тот, который так трепетно и трогательно заботился, тот в кого я влюбилась, не видя.