— Тогда таки неестественно, — тихонько прокомментировал он, — мужики, приношу извинения, в вас никто не сомневается! — монстры еще пробуравили его взглядом и опять отвернулись друг к другу, продолжая выяснение отношений.
Мы шли еще пару часов подряд, в одном месте монстры на нас шипели, и мы истолковали это как требование молчания и тишины, и будучи максимально готовыми к нападению, проползли по галерее, которая опоясывала очередную пещеру. Вот только на дне было какое-то нездоровое копошение, когда мы уже преодолели свой путь, я напоследок оглянулась и узрела змею, отделяющуюся от логовища, а на ее месте я увидела остатки каких-то животных, точнее, наверное, монстров. Змея выглядела просто до безобразия жутко, на ее фоне мое зверье просто эталоны красоты, и слизь и ошмётки чего-то на ее коже толкали ползти быстрее. Хорошо, она меня не заметила, а то я бы орать начала и по головам бы побежала.
Мы еще долго уходили от этой пещеры, пока не пришли в маленькую пещерку с ключом воды в углу, и вот в ней наши проводники устроились с видом «я тебя привел, теперь гладь меня». Мы намек поняли и решили отдохнуть, тем более что этот загул по пещерам длится уже больше пяти часов. Здесь Алан в очередной раз поставил свой маяк, точнее, он записывал координаты, чтобы можно было выйти здесь, но пока портал не открывал, мало ли как это скажется на общем магическом фоне и не привлечем ли мы кого-то наподобие тех змей.
Я из своего рюкзака достала плотную подстилку, расстелив которую, предложила Славе сесть, но она оказалась непробиваемой, поэтому села подальше от меня и моих монстров, которые устроились рядом. Вот сижу, глажу их, тут Алан из пространственного кармана достал еды, хорошо, что эта манипуляция с магической энергией почти не ощутима для фона. Протянул мне бутерброд я взяла, поднесла к лицу и не откусила, просто на меня смотрели самые голодные в мире глаза, много глаз, если брать во внимание их количество только у Пушка. Бутерброд поделила пополам и отдала монстрам, брат дал мне еще, все опять повторилось. Просто пасти у них здоровые, что им те половинки бутербродов.
— Ты смотри, морды страшнющие, а колбаску уважают, — пробурчал брат и опять выдал мне бутерброд.
Слава в это время ела свой бутерброд и внимательно следила за мной, чтобы после очередного дележа бутерброда веско заметить.
— Она всегда мне казалась странной, но я не могла понять, что с ней не так, а она просто наполовину светлая.
— Знаешь, детка, я на тебя тоже все время смотрел, цени это, и тоже всегда думал: и чего ты такая злая? — да, как бы не был беззаботен брат, но его с детства папа учил защищать меня.