На Сити-Айленде я заехал заправиться. Передав кредитную карту заправщику, я решил выйти из машины и хорошенько потянуться – размять затекшие спину и ноги. Но, поставив ногу на черный лед, я поскользнулся, и, когда заправщик подошел, чтобы отдать мне чек, я лежал на земле, наполовину под машиной.
– Что вы тут делаете? – спросил он.
– Загораю.
– Да нет! Что случилось?
– Я сломал руку и ногу, – ответил я.
– Вы опять шутите?
– На этот раз нет. Вызовите «скорую».
Когда я приехал в больницу, принимавший меня аспирант хирургии спросил:
– Что это написано у вас на тыльной стороне ладони?
Там были три буквы: СЧБ.
– О, это моя пациентка, – ответил я. – У нее галлюцинации, «Синдром Чарлза Боннета», СЧБ. Я ехал, чтобы навестить ее[56].
– Ну что же, доктор Сакс. Теперь пациент – вы.
Когда Колин узнал, что я в больнице – я был все еще там, когда прибыли гранки «Ноги», – он сказал:
– Оливер! Ради примечаний и постраничных сносок вы готовы пойти на что угодно!
«Нога как точка опоры» была завершена между 1977 и 1982 годами, причем часть текста была написана на озере Джефферсон. Увидев эту часть, Джим Зильберман, мой американский редактор и издатель, пришел в замешательство. За тридцать лет работы, сказал он, никто не присылал ему написанный от руки текст, который только что уронили в ванну и по-быстрому вытащили. Текст нужно было не просто перепечатать, но еще и расшифровать, и он отправил рукопись в Сан-Франциско, своему бывшему редактору Кейт Эдгар. Мой совершенно нечитабельный, закапанный водой труд с оборванными, неряшливыми предложениями, разными зачеркиваниями и стрелочками был аккуратнейшим образом перепечатан, да еще и снабжен замечательными редакторскими примечаниями. Я написал мисс Эдгар, что она проделала выдающуюся работу с моей очень сложной рукописью и что, если она вернется на Восточное побережье, я бы хотел с ней встретиться.
Кейт вернулась в 1983 году и с тех пор работает со мной как редактор и сотрудник. И Мэри-Кей, и Колин раньше сходили с ума от моих черновиков; но теперь, в последние тридцать лет, со мной работает Кейт, которая исправляет, уточняет и доводит мои бесконечные черновики до удобоваримого состояния. Кроме того, когда я писал свои новые книги, она была и исследователем, а также моим ассистентом: встречалась с пациентами, выслушивала мои истории, посещала химические лаборатории и даже научилась языку глухонемых.