Мы практиковались в искусстве изображения парадоксальной кинезии – неожиданного освобождения от паркинсонизма под воздействием музыки или необходимости совершить резкое неожиданное действие, например поймать мяч (актерам нравилось заниматься этим с Робином, который, не будь он актером, мог бы стать замечательным спортсменом). Имитировали мы и кататонию, а также играли в карты – так, как играли пациенты с постэнцефалитным синдромом: четыре пациента сидят абсолютно неподвижно, как замороженные, с полным набором карт на руках, пока кто-нибудь (например, сестра) не делает первое движение, провоцируя вспышку дикой активности, – игроки, поначалу парализованные, заканчивают партию в течение считаных секунд (одну такую игру я снял на пленку в 1969 году). Более всего напоминают эти конвульсивные состояния синдром Туретта, и я привел в группу нескольких молодых людей с этим синдромом. Актеры и любили эти похожие на практику дзен упражнения, и пугались их: часами они попеременно то застывали в неподвижности, глядя перед собой опустошенным взглядом, то начинали двигаться – нервически быстро и хаотично. С ужасающей ясностью они начинали осознавать, что это такое – постоянно пребывать в подобном состоянии.
Может ли физиологически здоровый актер с нормально функционирующей нервной системой в действительности «стать» больным с серьезными патологическими изменениями в нервной деятельности, опыте и поведении? Однажды Боб и Робин разыгрывали сцену, в которой врач проверял постуральные рефлексы пациента (при паркинсонизме они могут либо отсутствовать, либо быть серьезно искажены). На минуту я занял место Робина, чтобы показать, как происходит проверка: врач встает позади пациента и легонько тянет его на себя (нормальный человек среагирует на эти действия и предотвратит падение назад, но пациент с паркинсонизмом или постэнцефалитным синдромом рухнет навзничь, как кегля). Когда я стал показывать это на Бобе, он вдруг стал падать на меня, совершенно безвольно и пассивно, не показав совершенно никакой рефлективной реакции. Обеспокоенный, я подтолкнул его вперед, чтобы он занял нормальную вертикальную позу, но теперь он начал падать вперед, и мне не удалось его выпрямить. На мгновение я подумал: а не случилась ли с Бобом вполне реальная неврологическая катастрофа и он утратил все свои постуральные рефлексы? Неужели актерская игра может так изменить нервную систему?
На следующий день перед съемками я говорил с ним в гримерной и вдруг заметил, что его правая стопа вывернута так, словно у него реальное дистоническое искривление – как у Леонарда Л., которого он играет. Я ему сообщил об этом, и он страшно обеспокоился.