Наконец, нас сближал и интерес к аутизму. Стив писал мне: «Мое отношение к этому предмету – отчасти личное. У меня страдает аутизмом сын, и он обладает способностью определять любую дату – на тысячи лет вперед и назад. Ваш очерк о близнецах, наделенных способностью считать, – одна из самых трогательных вещей, когда-либо прочитанных мной».
В своей книге «Сомневаясь в тысячелетии» Гулд очень тепло писал о Джесси, своем сыне:
Человеческие существа прежде всего – рассказчики историй. Мы организуем мир вокруг себя как ансамбль повествований. Как же человеку понять окружающий его непонятный мир, если он неспособен воспринимать эти повествования или опознавать намерения окружающих его людей? Во всех анналах человеческого героизма я не нахожу историй более благородных, чем те, в которых рассказывается о том, как человек, лишенный жизнью и обстоятельствами базовых человеческих способностей, борется за то, чтобы найти и применить в этих случаях адекватные механизмы и средства компенсации.
Когда Стиву было около сорока и мы еще не были знакомы, он накоротке познакомился со смертью. У него была редкая злокачественная опухоль – мезотелиома, но он решил, что победит судьбу и излечится от этого смертельного заболевания. И ему это удалось – с помощью радиации и химиотерапии. Стив и прежде был в высшей степени энергичен; теперь же он стал энергичен вдвойне: нельзя терять ни минуты – кто знает, что случится потом?
Через двадцать лет, когда Стиву было шестьдесят, у него вторично обнаружили рак, не связанный с предыдущим заболеванием, – легочную форму, давшую метастазы в печень и мозг. Но единственное послабление, которое себе Стив позволил в связи с болезнью, состояло в том, что теперь во время лекций он не стоял, а сидел. Он был намерен завершить большой труд – книгу «Структура эволюционной теории», и она вышла весной 2002 года, к двадцатипятилетнему юбилею публикации «Онтогенеза и полигенеза».
Через несколько лет, отработав свой последний курс в Гарварде, Стив впал в кому и умер. Дело выглядело так, будто последнее время он держался только усилием воли; теперь же, завершив семестр и увидев вышедшей из печати свою последнюю книгу, он был готов остановиться. Умер Стив дома, в библиотеке, окруженный книгами, которые он так любил.
В начале марта 1896 года, вскоре после публикации «Шляпы», я получил письмо от мистера И., художника с Лонг-Айленда. Он писал:
Я довольно успешный художник, и мне больше шестидесяти пяти лет. Второго января этого года я ехал на своей машине, и в меня, со стороны пассажира, влетел маленький грузовик. В кабинете экстренной помощи в больнице мне сказали, что у меня сотрясение мозга. Когда же мне начали проверять зрение, обнаружилось, что я не различаю цвета и буквы. Английский алфавит как будто поменяли на греческий. Я видел все так, словно это был черно-белый фильм по телевизору. Но через несколько дней я снова стал различать буквы, а зрение стало невероятно острым, как у орла – я мог с расстояния в квартал заметить извивающегося на земле червяка. НО У МЕНЯ ПОЛНАЯ ЦВЕТОВАЯ СЛЕПОТА! Я ходил к офтальмологам, которые ничего не знают об этих делах с цветовой слепотой. Посещал неврологов – все впустую. Даже под гипнозом я не вижу цвета. Я прошел все возможные исследования. Вы знаете, как они называются. Мой рыжий пес теперь стал темно-серым, томатный сок у меня черный, а цветной телевизор – черно-белое убожество.